Личная История

И Зоя плюхнулась на заднее сиденье. Она снова стала смотреть в боковое окно. Мельками поля, леса, деревни. Они обогнали двух велосипедистов, мужчину и подростка, которые посмотрели на Зою за стеклом. Настроение снова поднялось. Она впервые ехала в другой город, к бабушке и дедушке, которых никогда не видела. - А нам долго ещё ехать? – спросила Зоя. - Нет, - ответила мама с переднего сиденья. - А почему мы раньше не ездили к бабушке с дедушкой? Мама ответила что-то неразборчивое. - А речка там есть? - Есть. Там всё есть. Хватит болтать. Приедем, сама всё увидишь. – В голосе мамы послышалось нарастающее раздражение. Зоя замолчала. В последнее время мама раздражалась на всё, чуть что не по ней, начинала кричать. Всё началось, когда от них ушёл папа. Собрал вещи и ушёл. «Скорее бы приехать, - думала Зоя. – Наверное, мы едем в отпуск, раз мама взяла столько вещей, даже любимые Зоины игрушки. Даже школьный ранец. Зачем школьный ранец в отпуске, на каникулах?» Вопросов было много, но задавать их маме она не рискнула. Девочка откинулась на спинку сиденья и запела. Тихонько стала тянуть одну ноту, потом другую… - Прекрати ныть! Без тебя тошно, - прикрикнула мама. Зоя замолчала, насупилась. Но вот они въехали в город. Зоя снова припала к окну. Машина остановилась возле двухэтажного кирпичного дома. - Приехали. Дом, милый дом, - сказала мама, открывая дверцу машины. Получилось у неё не радостно, а с сожалением. Дом был старый, серый, с двумя подъездами. Ни двора, ни детской площадки с разноцветной пластиковой горкой и качелями, как в их дворе. Лишь две скамейки у подъездов. Водитель выставил на землю их вещи из багажника и тоже смотрел на дом. Мама попросила водителя подождать, взяла чемодан, сумки и пошла к подъезду. Зоя потрусила за ней. Дверь оказалась деревянной, покрытой облупленной коричневой краской, а не железной, без кодового замка. - Открой, – сказала мама с раздражением. Зоя забежала вперёд и открыла перед мамой скрипнувшую дверь. Они поднялись на второй этаж. Мама поставила чемодан на цементный пол, чтобы нажать на кнопку звонка, но дверь вдруг распахнулась сама. Зоя увидела высокую строгую женщину. Она нечего не говорила, просто стояла и смотрела на них. Мама подняла чемодан и шагнула в квартиру. Зоя вошла следом и тут же прижалась к боку матери. Она уже догадалась, что дверь открыла бабушка. - Ну, чего стоишь? Проходи в комнату, - сказала бабушка не очень приветливо. Зоя не шелохнулась. Она словно приклеилась к матери. Из комнаты вышел высокий седой мужчина. - Это твой дедушка Иван, - сказала мама. – Тут её вещи, тут игрушки, тут обувь... – тихо перечисляла она. - Разберемся, - сухо ответила бабушка. - Что, даже чаю не выпьешь? - Нет, такси ждёт, - ответила мама. И Зоя вдпруг поняла, что мама оставит её здесь, а сама сейчас уедет. Она обхватила её руками и торопливо запричитала: - Мамочка! Не уезжай! Не оставляй меня здесь! Возьми меня с собой… - Ты что, не сказала ей? – спросила с упрёком бабушка. Мама не ответила. Она пыталась оторвать от себя Зоины руки, но та вцепилась, как клещ. - Я приеду за тобой, потом. Пока поживёшь у бабушки с дедушкой. Хватит! – вдруг прикрикнула мама, с силой оторвала руки дочери и оттолкнула её от себя. Сзади Зою обхватили руки бабушки, прижали к своему животу. Зоя начала вырываться, извиваться ужом. - Иди... Уходи! – прикрикнула бабушка, и мама выскользнула за дверь. - Мама! Пусти! – кричала Зоя. Бабушка отпустила её, но мама уже ушла. - Зоя! – услышал она спокойный голос деда. Он встал перед ней, высокий прямой. Зоя вся сжалась, со страхом уставилась на деда. Он улыбался, а глаза у него были добрые и любопытные. - Пойдём-ка, - сказал он, взял её за руку и повёл в комнату. Старая мебель, диван, пианино у стены. Было уютно и очень тихо. Даже слышно как тикают часы на стене. Потом они пили чай с блинами. Таких вкусных блинов Зоя никогда в жизни не ела. Потом они с бабушкой пошли на улицу. Там играли у подъезда две девочки. Бабушка оставила Зою с ними и ушла в дом. - Ты будешь теперь здесь жить? – спросила одна из девочек. - Нет, мама скоро за мной приедет, - уверено сказала Зоя, а глаза предательски защипало. Наступил сентябрь, а мама так и не приехала. Зоя пошла в школу. С теми двумя девочками она училась в одном классе - втором «б». Вообще, жить с бабушкой и дедушкой ей понравилось. Они не ссорились, не повышали голоса, не то, что родители. В последнее время родители Зои вообще не разговаривали, только кричали друг на друга. Потом папа ушёл. Мама тоже часто уходила из дома по вечерам. И Зое казалось, что она никогда уже не вернется. Зоя стояла у окна, до боли в глазах всматриваясь в темноту. Наконец, под окнами останавливалось такси, из него выходила мама. Зоя быстро ложилась в постель, накрывалась одеялом и закрывала глаза. Сердце стучало от радости – мама вернулась! Она успокаивалась и заспала. Конечно, по маме она скучала и долго ещё ждала её. А потом перестала. Про маму бабушка сказала лишь однажды, что она устраивает личную жизнь. Зоя росла, не зная забот. Когда училась в восьмом классе, заболела бабушка и вскоре умерла. Зоя впервые видела, как плачет взрослый мужчина. Они остались с дедом вдвоём. Бабушка многому успела научить Зою. Она жарила картошку, пекла блины, знала, в каком магазине какие продукты стоили дешевле. После окончания школы Зоя поступила в колледж. В городе не было институтов, а уехать Зоя не могла. Не могла оставить деда одного. Однажды он подвёл её к картине на стене. Картина, надо сказать, была написана небрежно. Вообще не понятно, что на ней было изображено. Вроде угадывался контур человека среди нагромождения геометрических фигур. Она казалась какой-то инородной, лишней на фоне обоев в мелкий цветочек и тёмной мебели. Но Зоя не спрашивала, почему она висит тут. Наверное, нравилась деду с бабушкой. Зоя не разбиралась в картинах, но даже она понимала, что никакой ценности картина из себя не представяляет. - Это твое приданое, - сказал дед. - Эта картина? – удивилась Зоя. - Эта, конечно, нет. Но под ней есть ещё одна – икона. Настоящая, намоленная. Вот она-то и стоит больших денег. Так что ты богатая невеста. На всякий случай сказал, чтобы знала, не выбросила её ненароком. Я старый, вдруг со мной что случится. Туго придётся, нужны будут деньги, можешь продать её. Только не продавай кому попало, а обратись по этому адресу. – Дед протянул Зое листок с адресом. - Спрячь хорошенько. Никому не говори об этом, поняла? - серьёзно добавил дед. Зоя кивнула, хотя ничего не поняла. Они жили с дедом дальше, и Зоя забыла про этот разговор. Она училась уже на втором курсе, когда неожиданно заявилась мать. Зоя её сразу узнала, как только открыла дверь. Даже не узнала, а поняла. Мать постарела, подурнела, одета была неряшливо, во рту не хватало зубов. - Войти-то можно? - произнесла мать, и Зоя снова почувствовала в ней прежнее раздражение. - Явилась? – раздался за спиной Зои голос деда. - Могла бы позвонить, предупредить. Что, очередной хахаль выгнал тебя? - А мама где? – спросила мама, устало опустив на пол потрёпанную большую сумку. - Вспомнила . Умерла она пять лет назад. Тебе не сообщили, уж извини. Ты же адреса своего не оставила. Зачем приехала? - Не ворчи. Соскучилась. А у вас ничего не изменилось. – Мать прошла в комнату, огляделась. – Даже картина эта ужасная на месте. У меня всегда руки чесались её на помойку выбросить. Безвкусица. - Не ты вешала, не тебе и снимать, - вдруг резко сказал дед. Мать расспрашивала Зою, даже обняла её. Зоя стояла, не шелохнувшись, ничего не чувствуя к ней. Дед разговаривал неприветливо, строго. Он так разволновался, что у него прихватило сердце. Зоя вызвала скорую помощь, и его увезли в больницу. Сказали, предынфарктное состояние. Они остались с мамой вдвоём. Говорить было не о чем. Обе чувствовали себя неловко. - Ты на меня волком-то не смотри, - за чаем вдруг сказала мать. - Влюбилась я тогда, понимаешь? Голову потеряла. Я сама не знала, что со мной будет. Мы уехали на Север. Сначала хотела приехать за тобой, а потом подумала, что здесь тебе лучше. Там холодно, днём темно, как ночью. Мой муж и слышать не хотел о тебе. Очень хотел своего ребёнка. Только не смогла я больше родить. И он стал меня бить. Вон, все зубы выбил. – Мать оскалилась, показывая пустые дыры между сохранившимися зубами. – Как умер, так я сразу и приехала. А вы мне не рады с дедом. Поживу немного и уеду. Может, со мной поедешь? Квартира у меня осталась. Помнишь, где раньше жили? Там большой город, институты есть. - А дед как же? - А что дед? Он старый, ещё неизвестно, поправится ли. - Не смей так говорить! Он поправится! - крикнула Зоя, разозлившись на мать. Она ушла из дома и вернулась лишь поздним вечером. На следующий день поехала к деду в больницу. Он держался бодрецом. Зоя рассказала про мать, что звала её с собой. - Ты не волнуйся, я с ней не поеду, – сказала Зоя. – Она всё кому-то звонит, про деньги спрашивает. - За деньгами она и приехала. Зачем же ещё? Не нужны мы ей, ни ты, ни я. Только нет ничего у меня. Всё ей с матерью давно отдали. Картина только и осталась. - А откуда она у вас? - Длинная история. После революции храмы разрушали, грабили, жгли иконы. Моя бабка с другими женщинами ночью взяли иконы из храма, чтобы спрятать и сохранить. Сама ли, кто другой нарисовал поверху другую картину, чтобы скрыть икону, не знаю. Берегла её очень. Говорила, что на видном месте целее будет. Что там, под картиной, какая икона, не знаю, не видел никогда. Но берегла эта икона нас тоже. В войну никто у нас не погиб, все живые вернулись с фронта. Так-то вот. - Дед, не волнуйся, тебе нельзя. - Да ничего, прорвёмся. Через несколько дней деда выписали из больницы. Мать к тому времени уже уехала. На такси Зоя привезла деда домой. Он лёг на диван и прикрыл глаза. Зоя сразу хватилась картины, как мать уехала, только деду не говорила, не хотела волновать. На том месте, на обоях, где она висела, остался светлый квадрат. Дед всё же заметил пропажу и разволновался не на шутку. - Мать твоя взяла, зараза. Больше некому, - сердито ругался дед. - Ты ей ничего не рассказывала про неё? - Нет, - замотала головой Зоя. - Сама, значит, догадалась или надоумил кто. Продаст за копейки. Вырастил на свою голову… Соскучилась она. Тебе, поди, заливала про тяжёлую жизнь. Врала, гуляла она... – Дед схватился за сердце. – У родного отца… Да что я, у дочери своей украла будущее, зараза… Может, и правда, икона обладала силой. Дед никогда не болел ничем. А после кражи картины сильно сдал. Как Зоя ни просила его держаться, он угасал. Всё реже выходил на улицу, постоянно спал. Заговариваться стал, Зою Валентиной называл, как бабушку. Она кормила его с ложечки, как маленького. Он и стал маленьким, сгорбился, съёжился. А потом тихо умер во сне. Зоя осталась совсем одна. Она окончила колледж, пошла работать и вышла замуж. Они с мужем уехали в Москву. Там она и родила дочку Валентинку. Однажды Зоя с маленькой дочкой шли по подземному переходу. У одной стены сидела прямо на полу женщина в каком-то тряпье. Перед ней стояла картонка с надписью: «Помогите, люди добрые. Дом сгорел, муж инвалид…» Зоя подхватила дочку на руки и поспешила прочь. Всякой заразы можно нахвататься от таких вот бомжей. - Люди добрые, помогите! – хрипло крикнула вдруг женщина сзади и закашлялась. Зоя замерла на месте. Она узнала этот голос. Обернулась, стараясь рассмотреть лицо попрошайки. Если это была её мать, то сильно изменилась. Потом спохватилась и убежала поскорее от этого голоса, от воспоминаний. Вечером она рассказала мужу. - Я, кажется, мать видела сегодня в переходе. На старуху похожа, прямо бомжиха какая-то, попрошайка. - Вряд ли. Скорее всего, ты ошиблась, - уверенно сказал муж. - Да, наверное, - согласилась Зоя. Но она специально снова спустилась в переход, хотела проверить. Попрошайки на месте не было. Зоя убедила себя, что не могла это быть её мать. У неё же квартира есть, икона. Показалось. Больше она не спускалась в этот переход, старалась не вспоминать и не думать о матери, которая бросила её, обокрала их с делом. Из-за неё умер дед. А вот деда с бабушкой вспоминала с теплотой и благодарностью. Они заменили ей родителей. Вот так. Иконы больше у Зои не было. Обладала она какой-то таинственной силой, как говорил дед, или нет, но жизнь Зои устроилась хорошо. Они с мужем продали дедову квартиру и купили в Москве. Растили двоих детей, дочку Валентинку и сына Ванечку. Работа, заботы заслонили собой прошлые обиды. Мать Зоя не больше не встретила и не искала. Даже если бы встретила, прошла мимо… «Простив, вы можете свободно двигаться дальше, расти, перестаете быть жертвой. Простив, вы выскальзываете из пут, и ваше будущее больше не приковано к вашему прошлому» Архиепископ Десмонд Туту, лауреат Нобелевской премии мира «Она действительно не плакала. Плакала я. За неё и вместо неё» Маша Трауб «Плохая мать» Автор: Живые страницы Делитесь, пожалуйста, понравившимися рассказами в соцсетях - это будет приятно автору 💛 Чтобы получать новые Истории на свою страничку, присоединяйтесь к моей группе:

Вернувшись домой, Наталья убрала игрушку в сервант, пообещав отдать её дочке через неделю. Арина каждый день проверяла куклу, смотрела на неё через стекло дверцы, разговаривала с ней, делилась своими секретами... Наконец, наступил заветный день. По традиции в этот день в доме собирались бабушки и дедушка. Они приносили в подарок новую игрушку или одежду. В этот раз бабушка со стороны мамы подарила внучке красивое платье, а родители папы принесли необычную куклу, которая умела ходить, если нажать на маленькую кнопочку на её спине. Она была модно одета и впереди себя везла коляску. - Ух ты! - восхищённо воскликнула именинница, принимая подарок. - Ни у кого такой нет! Мама, можно я вынесу её во двол? - Ариша, там вы её сломаете, - ответила Наталья. - Возьми лучше ту, что я тебе подарила! Женщина достала из серванта недавно купленную куклу и протянула её дочери, но девочка отстранилась, прижимая к себе Даму с коляской. - Это мой подалок! Ты не можешь у меня его отнять! - Да я и не собиралась, - начала оправдываться мать. - Я лишь хотела... Но девочка её уже не слушала. Нашмыгнув сандалии, она выбежала из дома с куклой в руках. Наталья только развела руками. - Да пусть похвалится перед подружками! - заступился за внучку дед. - Володя-то ещё не приехал? - Обещал ко дню рождения дочки вернуться, - ответила Наталья, накрывая на стол. Вскоре послышался скрежет ключа в замке и на пороге появился отец семейства. Владимир работал водителем большегруза, часто ездил в командировки по разным городам. Из каждого рейса он непременно привозил гостинцы жене и дочери. В этот раз мужчина выложил на стол два батона сыро-копчённой колбасы, баночку красной икры, две банки сгущённого молока, любимое лакомство дочери, со словами: - Подарок не успел купить, но, завтра мы это дело поправим. Ариша хотела велосипед, и я ей обещал его подарить на день рождения. - Володя, лето уже закончилось, - заметила Наталья. - А в зиму покупать велосипед нецелесообразно. Через год дочка подрастёт, и он ей будет мал. Лучше к зиме сапожки новые купить и пальто. - Ну, сапожки так сапожки, - согласился мужчина и скрылся в ванной. Хозяйка убрала привезённые мужем гостинцы в холодильник со словами: "На Новый год достанем" и позвала дочку домой. Вскоре вся семья собралась за столом. Во главе, как и полагается, сидела именинница. Рядом с ней стояла Дама с коляской. Дед и бабушки поздравляли Аришу, говорили напутствия, восхищались её красотой и сообразительностью. - Есть в кого! - ответил с улыбкой Владимир. - Умница - в папу, красавица - в маму! - Володя, Наташа, пора бы уже и за сыном сходить! - неприменул напомнить Валентин Петрович. - Да я не против, - признался Владимир, - жена всё откладывает. - Легко вам говорить, а вы посидите с двумя маленькими детьми! Муж всё время в разъездах, а я только и вижу, что дом - работа - дом. Мне бы Аришу поднять на ноги! - Так говоришь, как будто муж тебе совсем не помогает, - вступилась за сына Нина Михайловна. - Его задача - обеспечить семью материально. А твоё дело - рожать и воспитывать детей! Не заметишь, как дочка подрастёт и вылетит из родительского гнезда! И будешь тогда жалеть, что не родила ещё. Да будет поздно. Женщина сказала и глубоко вздохнула, словно подумала о чём-то своём личном. Она так же в своё время не решалась на второго ребёнка, а потом заболела и уже не смогла выполнить просьбу мужа. Поэтому теперь она полностью поддерживала его в желании иметь много внуков. - Успеем! - заверила её невестка. - Вот квартиру побольше получим - и сходим за вторым. - Мама! А можно я надену новое платье? - спросила Ариша. - Конечно, - согласилась Наталья, вставая из-за стола, чтобы помочь дочке примерить наряд. Покрутившись перед зеркалом, довольная именинница выбежала к гостям. В новом платье она выглядела, как куколка. Собрав комплименты от родственников, Ариша направилась к выходу, но мать её остановила. - Дочка, переоденься! - попросила она. - В этом платье пойдёшь на праздник в детский сад. А во двор можно надеть что-нибудь и попроще. Надув губки, девочка всё же выполнила просьбу матери и убежала на улицу, захватив Даму с коляской. С этого дня заводная кукла стала постоянной спутницей Ариши. Она носила её в детский сад, во двор, играла с ней дома, совершенно не обращая внимания на её предшественницу, выпрошенную у мамы за неделю до дня рождения. В детском саду готовили праздник осени. Наталья, как и обещала, нарядила дочку в новое подаренное бабушкой платье. Девочка была счастлива. Среди одногруппников она вышагивала, как английская королева среди придворных. Но после праздника обновка снова заняла место в шкафу в ожидании следующего весомого повода её надеть. К великому сожалению обеих, когда появился этот повод, платье уже стало мало. - Ну, вооот! - разочарованно протянула Арина. - Не расстраивайся! - подбодрила её мать. - Рукава можно надставить, а длина тебе ещё не совсем коротка. Шли годы. Арина привыкла к тому, что сгущёнка, икра и сыро-копчённая колбаса, постоянно лежавшие в холодильнике, доставались оттуда лишь по праздникам. Самые красивые наряды она тоже успевала надеть один-два раза, так как потом вырастала из них. Первый велосипед ей купили перед школой, сказав, что теперь она выросла и сможет бережнее относиться к столь дорогому подарку. В шифоньере висело несколько маминых платьев, которые та берегла "до лучших времён". А в серванте красовались столовый и чайный сервизы, подаренные на свадьбу родителям, но так ни разу и не выставленные на стол. Они тоже ждали своего часа. Когда Арина перешла в третий класс, её родители всё же получили долгожданную двухкомнатную квартиру. Теперь у девочки была своя комната, где она могла уединиться или, наоборот, поиграть со своими подругами. Валентин Петрович по-прежнему призывал задуматься о наследнике, но у Натальи снова находились аргументы отсрочить столь важное событие. - Посмотрите, что вокруг творится! Время сейчас неспокойное. Не до детей! Аришу бы довести до ума! А потом наступили девяностые... Всё перевернулось с ног на голову. Люди тряслись за свои сбережения, за детей, за жизнь. Наталья попала под сокращение и осталась без работы. Зарплату Владимиру то и дело задерживали. Чтобы хоть как-то выжить, женщина пошла торговать на рынок. И в жару и в мороз стояла она в палатке, предлагая товар покупателям. Несмотря на свои тридцать пять лет, она уже не выглядела свежо и молодо. Тяжёлые условия труда сделали своё дело: кожа на руках стала грубой, на лице появились первые морщинки, взгляд потух, а осиная талия увеличилась на несколько сантиметров, перестав притягивать к себе взгляды окружающих. Платья, годами висевшие в шифоньере, стали малы, да и вышли из моды. Столовый и чайный сервизы по-прежнему одиноко стояли в серванте и наблюдали за происходившими вокруг изменениями. Арина выросла. После девяти классов она окончила курсы швеи и устроилась работать в частную мастерскую. Теперь у девушки появилась возможность носить красивые наряды каждый день, не дожидаясь повода. Первое время Наталья удивлялась и даже возмущалась: - Ну, как так можно? Такое шикарное платье - и в каждый след! Оставила бы его на праздник! На что дочь открыла шкаф матери и продемонстрировала ей её же гардероб со словами: - Эти вещи ждут праздника десятки лет и, наверное, уже никогда не дождутся. Зачем было их покупать, если не планировала носить? Упрёк дочери привёл Наталью в замешательство. Арина была права, но как можно жить, не думая о завтрашнем дне? Дочь открыла дверцу серванта и достала чашку из подаренного четверть века назад сервиза. - Мама, давай попьём чай! - предложила она. - Давай! Только возьми бокалы из кухонного шкафа, - ответила та. Арина лишь покачала головой и махнула рукой, бросив попытки переубедить мать. Так и остались нетронутыми сервизы в серванте и платья в шкафу. Настал двадцать первый век. Времена изменились. Теперь полки в магазинах ломились от разнообразя товаров. Но несмотря на это, Наталья по-прежнему закупала мешками сахар, муку и крупы. Арина периодически выкидывала из её холодильника просроченные продукты. Однако мать была непреклонна. - В доме всегда должны быть запасы, - настаивала она. Когда Арина вышла замуж и ушла жить в дом мужа, Наталья вдруг почувствовала себя одинокой. Провожая мужа в рейс, она каждый раз, смахивая слезу с щеки, ворчала: - Когда ты уже выйдешь на пенсию? Хоть поживём, как люди, друг для друга! На море будем ездить, ходить в театр, в кино... Теперь ей вспомнились слова свёкров, которые уговаривали её родить ещё детей, но время ушло. Оставалось ждать внуков. Пожить с мужем друг для друга они так и не успели. В пятьдесят восемь лет у Владимира случился инсульт, и вскоре его не стало. Провожая его в последний путь, Наталья сквозь слёзы причитала: - Так и не успели пожить для себя! Дом, работа... и ничего больше! Даже вспомнить нечего! В приступе истерики женщина начала выбрасывать из шкафа на пол платья со словами: - Зачем они мне теперь? Куда я их надену? Вся жизнь прошла в ожидании особого повода. А он так и не наступил! - Мамочка, успокойся! - взмолилась Арина, глядя на убитую горем женщину. - Хочешь, я тебе перешью все эти платья? Будешь каждый день менять наряды. Наталья замерла. Она посмотрела на дочь и вдруг ей вспомнилась та кукла, которую она купила ей за неделю до дня рождения и убрала в сервант. Осознание того, что жизнь прошла в ожидании "лучших времён", которые так и не наступили, было болезненным. Обняв Арину, Наталья сказала: - Доченька, родная, живи здесь и сейчас! Радуйся каждому дню, каждой минуте! Не откладывай жизнь на потом! Я только сейчас поняла: потом ничего не будет! Автор: Ирина Черника Делитесь, пожалуйста, понравившимися рассказами в соцсетях - это будет приятно автору 💛 Чтобы получать новые Истории на свою страничку, присоединяйтесь к моей группе:

Пока они обменивались приветствиями и вопросами, машина тронулась вслед за «Газелью», автобусом и несколькими другими автомобилями. Через несколько минут кортеж выехал на дорогу, ведущую за город. ‒ Мы уж думали, ты вообще не приедешь, ‒ сказал Дима. ‒ Да, я сама боялась, что опоздаю. Еле успела. ‒ Он не о том, ‒ вмешалась Вероника, ‒ Ты же совсем от семьи отдалилась, как чужая. Ксюше стало обидно: ‒ Маме я постоянно звоню. А то, что приезжаю редко… Так сама понимаешь, из Москвы каждый месяц на Урал не налетаешься. Работа опять же, дети. ‒ Да что ты, Ксюш, не оправдывайся, ‒ примирительно сказал Дима. ‒ Никто тебя ни в чём не винит. -‒ Кстати, ‒ продолжала Вероника, ‒ А что же ты без супруга, без дочек? Они не захотели дедушку проводить? ‒ Антон ногу сломал две недели назад. Я же тебе звонила тогда же. Помнишь? ‒ Ах, да, извини, с этими похоронами из головы вылетело. ‒ А девочек я оставила с ним. Пусть ухаживают за папой. Он же на костылях. ‒ Ника, перестань, что ты прицепилась к ней? ‒ досадливо одёрнул жену Дмитрий. ‒ Никто ни к кому не цепляется. Просто спросила. Ладно, как твои девочки, Ксюш? ‒ Нормально, Катюшка в третий класс пошла, а старшая в этом году седьмой заканчивает. ‒ Господи, как быстро время идёт! Давно ли ты замуж выходила… За разговорами незаметно доехали до кладбища. Народу, к удивлению Ксюши, было немного. У могилы, кроме матери, которая встретила Ксюшу со сдержанной радостью, стояли в основном давние знакомые семьи, соседи, мамины подруги. Никто не плакал. Прощание прошло по-деловому быстро. *** Когда все, провожавшие покойного в последний путь, переместились в ресторан, зал которого был арендован под поминки, Ксения, усаживаясь за стол рядом с братом, заметила: ‒ Я думала, с работы отца больше народу придёт. Всё-таки заместитель гендиректора. А зал полупустой. Я вижу только Владимира Ивановича и ещё двух мужчин. Как так? ‒ Я сам удивился. Он ведь просто жил работой. Редкие выходные дома проводил. Сколько помню – всегда в командировках. ‒ Сказать честно, мы всегда вздыхали с облегчением, когда он уезжал. Так ведь, Дим? Характер у папы был тяжёлый. Всегда раздражительный, грубый. Никогда не похвалит, зато попрекнуть тем, что мы всем ему обязаны, никогда не забывал. Унижал ни за что, просто так, мимоходом. Помню, я победила на областных соревнованиях по плаванью. Вечером, счастливая, показываю ему медаль, а он: «Там, поди, всем медали раздали, кто на дно не пошёл?». Так обидно было. Больше никогда ему не рассказывала ни о своих проблемах, ни об успехах… ‒ Тебе, Ксюха, не повезло. Когда ты родилась, характер у папы уже начал портиться. Когда я был маленьким, он был другим. Весёлый, добрый, играл со мной, гулял. У них с матерью много друзей было. А потом… С каждым годом становился придирчивее, раздражительнее. Твоя правда, когда его не было, дома дышалось легче. Вероника, которая не принимала участия в разговоре, шепчась о чём-то со своими детьми, вдруг встрепенулась: ‒ Вам не кажется странным, что он так часто уезжал? Ладно, когда был простым снабженцем. Но он же уже больше пятнадцати лет начальник отдела снабжения, замдиректора! ‒ Мама, я тебе ещё три года назад говорила, что не всё чисто с его поездками, ‒ вступила в разговор Наташа, старшая дочь Димы, ‒ Помнишь, я рассказывала, как встретила дедушку в театре, на выходе, в толпе у гардероба? Хотела его окликнуть, но он сам повернулся, посмотрел прямо на меня. Потом быстро прошёл сквозь толпу к выходу и пропал. ‒ Не помню. Может, это не он был? Где театр, а где твой дедушка! Он в жизни ни одной пьесы не посмотрел. ‒ Это была опера. ‒Тем более. Ты точно попутала его с кем-то. ‒ Нет, его синий костюм, его галстук, шрам на щеке…Пальто серое с чёрной оторочкой… Точно он! К тому же он будто испугался меня, дёрнулся и очень быстро ушёл. Но главное, в это время он уже третий день был в командировке в Краснодарском крае. ‒ Откуда ты знаешь? ‒ На следующий день зашла к бабушке. Она мне сказала. *** Поминки, как и похороны, не затянулись. Присутствующие говорили стандартными словами о том, как усопший любил свою семью, детей и внуков, каким был хорошим другом и коллегой. Подходили к его жене и детям, выражали сочувствие… Сын и дочь Димы попрощались с Ксенией и отправились по своим делам. Родители вышли их проводить. Ксюша сидела в одиночестве, когда к ней подсел незнакомый мужчина: ‒ Добрый день. Ох, что это я говорю, какой же он добрый… Извините. Вы дочь Петра Трофимовича? Я хотел высказать вам свои соболезнования. Такой замечательный человек ушёл! Вам, должно быть, очень горько? Ксюша кивнула головой. Она уже несколько раз за сегодня выслушивала подобные слова. ‒ А вы с ним вместе работали? ‒ Да, я несколько лет был его замом. Поверьте, когда он уволился, нам всем его очень не хватало. Знаете, мне досталась его должность, но я нисколько не был этому рад. Я бы лучше работал под его руководством всю жизнь. Ксюша удивилась. Она была уверена, что до последних дней, до того момента, как отец угодил в больницу с обширным инфарктом, он продолжал возглавлять отдел снабжения на своём предприятии. Но, с детства будучи очень сдержанной, она не выдала своего удивления: ‒ Значит, вы его заменили? ‒ Да, сразу, как он ушёл на пенсию. Пять лет назад. Но мы продолжали дружить и после этого. Я несколько раз бывал у него дома. ‒ Правда? Значит, вы знакомы с мамой? ‒ От мужчины слегка отдавало спиртным, в порыве чувств он сильно сжимал Ксюшину руку, и ей хотелось от него отделаться. ‒ Да, мы с Владимиром Ивановичем говорили с ней ещё на похоронах. Она, кажется, меня не узнала… Понятно, видела всего раза два или три и то мельком. Зато с вашей сестрой я хорошо знаком. Когда бывал у вас дома, она чаем меня поила. Мы с ней и вашим папой два раза на рыбалку ездили. Алина тогда ещё в школе училась. Милая такая девочка была. Кстати, а где она? Я её не видел. Тут Ксения не вытерпела: ‒ Какая сестра? Вы что-то путаете. У меня старший брат. Дмитрий. Ему уже под сорок. ‒ Я говорю о младшей дочери Петра Трофимыча, Алине. Она совсем молоденькая. Сейчас, наверное, студентка второго или третьего курса. На плечо мужчине легла тяжёлая рука. Ксюша подняла глаза: это был Владимир Иванович – друг молодости и давний коллега её отца. ‒ Здравствуйте, дядя Володя, ‒ сказала она. ‒ Рада вас видеть. ‒ Здравствуй, Ксюшенька. Какая ты красавица стала! Как жизнь? Как муж, как девочки? ‒ Всё хорошо у нас, спасибо. ‒ Вот и славно. Ты извини нас, ‒ он обратился к мужчине, ‒ Витя, нам идти пора. Там из отдела логистики звонили… ‒ Ну что ж, пора так пора. Прощайте, всего вам доброго! *** Мужчины удалились. Скоро стали расходиться и остальные. Дмитрий привёз сестру в дом, где прошло их детство. Они немного посидели с матерью – скупой на слова и эмоции женщиной, не умевшей проявлять своих чувств на людях и не любившей этого в других. Говорили о всякой чепухе: о погоде, которая помешала Ксении вылететь вовремя, о здоровье, о планах на лето, о детях и их учёбе, но только не об отце. Хотя думала Ксюша только о нём. Сомнения Вероники, воспоминания её дочери, а самое главное, странные слова этого Виктора и то, как поспешно дядя Володя увёл его от Ксюши, ‒ всё это беспокоило ее. И, как только мама ушла отдыхать в свою спальню, она поделилась беспокойством с братом: ‒ У меня создалось впечатление, хотя ничем подтвердить я его не могу, что у отца где-то была другая жизнь, понимаешь? ‒ сказала она, закончив рассказ о том, что услышала от коллеги отца. ‒ Другой дом, другая дочь, с которой он на рыбалку ездил. На рыбалку! Понимаешь? Он с тобой хоть раз в жизни на рыбалке был? ‒ Я вообще не представляю его на берегу с удочкой, ‒ ответил Дмитрий. ‒ Я тоже. Мне кажется, ему никогда не хотелось проводить время с нами. Да и дома он себя как чужой вёл. Ему ни до чего не было дела. Всем ремонтом, хоть крупным, хоть мелким, мама занималась. А он максимум лампочку поменять мог. И вечно ворчал, вечно был недоволен. ‒ Да, иногда он был просто невыносим. Я мечтал, что уеду из дома, как только школу окончу. Но мама очень просила, просто умоляла, не оставлять её. Дима помолчал и вдруг засмеялся: ‒ Когда я в восьмом классе учился, я придумал себе один способ: представлял, что у отца что-то вроде геморроя, какая-то неприятная, очень болезненная и стыдная штуковина. Когда он на меня набрасывался, я смотрел на него и думал: «Это он из-за геморроя такой психованный». Становилось его жалко и немного смешно. Это помогало. Удерживало от злых слов, от ругани. ‒ А я-то всегда удивлялась, как ты его выносишь! ‒ Ксюша улыбнулась, но быстро вернулась к серьёзному тону: ‒ Ты как хочешь, а я завтра найду этого Виктора. Хочу всё же докопаться, в чём тут дело. ‒ Докапывайся, если хочешь. А мне его тайны неинтересны. Сложный был человек, неприятный. Я его любил, по правде сказать, но с каждым годом это было всё труднее. Умер, ну и царство ему небесное. *** ...ПОКАЗАТЬ ПОЛНОСТЬЮ 

- Дома. Сижу у порога. Как собака. А вдруг это ошибка, и он сейчас вернётся. Вдруг с ним ничего не случилось. Сижу и пытаюсь надеяться, хотя понимаю, что случилось. Чувствую, что случилось! – выкрикнула Настя. Почти бывшей подругой Настя была не потому, что мы поссорились. Нет. Просто пару лет назад она встретила Юру и влюбилась, как ненормальная. Нет, дело-то хорошее. Ну, влюбилась и влюбилась. Но вести себя Настя начала странно. Она уволилась с работы, перестала встречаться с друзьями. Писать и звонить подруге было бесполезно. Она была или с Юрой, или что-то делала для Юры. Жила для Юры. Настя приехала из Ярославля пять лет назад. Работала в агентстве недвижимости, квартиру пока снимала. Когда она всё разом бросила – и работу, и квартиру – и переехала к Юре, чтобы стать частью его жизни, все её друзья удивились, конечно. - Что ты делаешь? – пыталась выяснить я. – У тебя база клиентов наработана. Ты хороший риелтор. Ты квартиру собиралась покупать. Зачем всё бросать? Настя глупо и счастливо улыбалась и ничего не объясняла. Несколько раз я видела её с Юрой. С виду он был совершенно нормальным человеком. И также глупо и счастливо улыбался, и смотрел на свою девушку с обожанием. Они всё время держались за руки и были так поглощены друг другом, что постепенно их перестали приглашать куда-либо. А их как будто это и не волновало. - Что значит пропал? – переспросила я у Насти, просыпаясь окончательно. – При каких обстоятельствах? - Просто не приехал вечером с работы. Телефон вне зоны действия сети. В полиции меня обсмеяли. Ну, загулял мужик, с кем не бывает. С ним не бывает. Она помолчала и добавила. - А ещё у меня всё внутри сжалось, и я дышать не могу. - Можешь. Если мы до сих пор говорим, значит можешь. - Соня… приезжай… мне очень страшно. Я поехала. Бывших друзей всё-таки, наверное, не бывает. Появившись на пороге у Насти, я спросила, женился ли Юра на ней. Прописал ли её в квартиру. Настя так посмотрела в ответ, что у меня колени подогнулись от страха. Словно была готова порезать меня. А вдруг она спятила? Убила Юрку, спрятала тело, и ломает комедию? Немудрено спятить-то. Без работы и друзей. Мы просто сидели вдвоём в пустой квартире. Иногда Настя набирала номер Юры, получала в очередной раз механический ответ, и откладывала телефон. - Тебе оповещение придёт, если он в сети появится. Она кивнула. - На машине он был? Настя помотала головой. - Машина в сервисе. Я уточнила. Он не забрал её. - Насть, тебе хоть есть на что жить? Она посмотрела на меня с недоумением: - А зачем? Если он не вернётся, какой смысл… - Но ты же была как-то раньше. Без него. Настя поежилась, словно от холода. Я заметила на её безымянном пальце кольцо. Если это не просто так, то Юра женился на моей подруге. Это всё было прекрасно, вот только непонятно, зачем мне тут сидеть. Хотя, понятно, конечно. Для моральной поддержки… Юра не нашёлся. Он словно растворился в воздухе. Его не нашла полиция, не нашёл поисковый отряд. Настя то сидела около окна, тупо глядя на улицу сквозь стекло. То ходила на группу – оказывается, есть группы психологической помощи тем, у кого пропали близкие. Потом Настя на группу ходить перестала. Она там была самой неисцелимой, и ей уже начали говорить об этом. Я заезжала к Насте каждую неделю. - Ты жить-то дальше собираешься? – спросила у неё как-то раз. - Да, наверное, надо… как ты думаешь, Сонь, он жив? Настя всхлипнула. - А как было бы лучше? – жёстко спросила я. – Жив, и сбежал к другой? Начал новую жизнь. Или погиб? - Лучше жив. Неважно с кем. Лучше жив, но я точно знаю, он бы так не поступил... ...ПОКАЗАТЬ ПОЛНОСТЬЮ 

Нет, дома её не били, голодом не морили. Ничего криминального. Отца она просто толком не видела – он постоянно мотался в командировки. Это были восьмидесятые годы прошлого века, и Борис работал инженером. То работа, то командировки, то посиделки с коллегами. Когда папа оказывался наконец дома, он был такой уставший, что просто падал на свой диван, и от всех отмахивался. - Наташа, ну какой ужин? Мы с ребятами в столовой поели. Не было уже терпения до дома идти – проголодались. И дочке: - Оксана, солнышко, поиграй сама. У меня нет сил. А математику пусть мама проверит. - Ты лучше знаешь математику! – раздражалась Наташа. - Тогда в субботу. - Но домашка на завтра. – блеяла Оксана. Мать ядовито высказывалась в адрес отца, а потом железной рукой вела дочь в другую комнату, усаживала за стол и проверяла уроки. Всё недовольство своей жизнью она выплёскивала на Оксану. Всё из лучших побуждений, само собой. Хотела для Оксаны в будущем лучшей жизни. Какой точно – она не знала. Мало кто тогда вообще знал о существовании другой жизни, социализм выглядел незыблемым. Но Оксана помнила, как мать вдалбливала знания ей в голову и говорила: - Учись! Ничего в жизни не добьёшься, если не будешь учиться как следует! В свободное от учёбы время Наташа старалась занять Оксану домашними делами. Тут у неё тоже были железные аргументы. - Женщина должна уметь всё. И вообще, что за моду взяли, отдыхать? От чего ты устала в двенадцать лет? Разнообразие труда есть вид отдыха! Делу время, потехе час. И всё в таком духе. Оксана сопела, пыхтела, но всё делала. Иногда – редко – бабушка увозила её на дачу, и там дышалось легче. Бабушка просто говорила: - Эти две грядки прополи, и свободна до ужина. Или: - Собери ведро облепихи, и гуляй. Ведерко было небольшим, Оксана быстро справлялась и убегала гулять с соседскими ребятами и девчатами. Но к бабушке отпускали редко. А дома мать давила, воспитывала, не давала ни отдыху, ни продыху. И так, сколько Оксана себя помнила. Правда, к десятому классу она всё умела делать по дому, и школу окончила всего с четырьмя четверками – остальные пятёрки. И даже папа нашёл время прийти на её выпускной - ещё бы не нашёл, Наташа бы его тогда запилила до смерти. У мамы, правда, на выпускном лицо было не слишком довольным. Она столько сил вложила в дочку, надеялась на медаль. Хоть на серебряную. И вот, пожалуйста. На одну четверку больше у Оксаны, чем для медали положено. Такой мама и запомнилась Оксане. С кислым лицом – фото до сих пор лежит в школьном альбоме. Оксана в институт, конечно, поступила. В педагогический, на филфак. Но едва ей исполнилось восемнадцать, тут же выскочила замуж. С будущим мужем, Сергеем, познакомилась в кафе после института. Мать до сих пор пыталась давить на неё, контролировать, и эти вылазки в кафе после учёбы были практически единственной отдушиной. Они с подружкой, Таней, брали себе кофе, садились в уголок и делились своими непростыми жизнями. Обсуждали парней. Институтских преподавателей. В общем, развлекались, как умели. Умели-то не слишком: у Оксаны – мать. У Тани – вдовствующий, любящий приложиться к бутылке, отец… - Вам просили передать. – произнёс официант, ставя на стол бутылку шампанского. При этом он даже не подумал спросить паспорт у девушек. Это сейчас всё строго, а тогда просто принёс и поставил. И лицо было у официанта, как у заговорщика. - Кто? – изумилась Таня. - Это подруге вашей. – уточнил официант. – Вон, у бара молодой человек. Сергей был на шесть лет старше Оксаны. Промышлял он тем, что привозил из разных республик СССР одежду и обувь, и продавал на барахолке. - Опасно ведь это. – сказала Оксана. – Там милиция. - Уже не так. – отмахнулся Сергей. – К тому же, скоро будем на новый уровень выходить. Продукты возить. Скоро всё изменится, Ксюха. Заживём! Конечно, Оксана не могла с ним нормально встречаться. Только днём, а к приходу матери с работы нужно было быть дома. Да не просто быть, а чем-то засвидетельствовать своё присутствие. Не праздное, а полезное. Приготовить ужин, убрать квартиру. В общем, не дай Бог мама бы заподозрила, что Оксаны не было дома, или она просто валялась с книжкой на диване. Так что, выкручиваться девушке приходилось на грани разоблачения. Она словно ходила по тонкому канату – один неверный шаг, и сорвёшься. - Когда тебе восемнадцать? – уточнил Сергей. - Десятого мая. - Давай заявление подадим сейчас, а десятого распишемся. И всё. Забудь про мамашу. - А разве можно сейчас подать? – удивилась Оксана. – Ну… до восемнадцати? - Можно. Есть связи. И они подали заявление. Оксана просто поставила маму перед фактом. Мол, так и так. Выхожу замуж. Мать обомлела. Потом разозлилась: - Да как ты смеешь?! Я всё делаю, чтобы у тебя жизнь состоялась, а ты её собственными руками рушишь? - Всё, мам. Поздно! Мне восемнадцать. И что ты сделаешь? Ничего! Копившийся все эти годы в душе Оксаны бунт вихрем поднялся на поверхность и выплеснулся. - А ты что молчишь?! – накинулась Наташа на Бориса. - А в чем она не права? Совершеннолетняя. Хочет замуж – пусть идёт. – вздохнул отец. Он понимал, что дочка выйдет за дверь, и ему конец. Жена пилой вгрызётся в него, будет во всём винить, упрекать, оскорблять. Ну, хоть Оксанка вырвалась. Жили они с Сергеем хорошо. Тихо-мирно – можно так сказать. Он часто был в разъездах. Когда не уезжал за товаром – мотался по делам в городе. Оксане в качестве компенсации давал наличку. Она впервые ощутила в руках деньги и их возможности. За это Оксана старалась быть дома хорошей хозяйкой. Особых усилий не требовалось – мама всему научила. Может, не так и не права была мать. Потому что, когда Сергей наконец-то оказывался дома, он был в полном восторге. От чистоты. От вкусной еды. От того, какой уют в целом Оксана создала в его доме. - Как же мне повезло! – с восторгом говорил он, уплетая пирожки и котлеты. – Нет, я когда тебя увидел, даже не подозревал, что ты будешь такой хорошей женой. Да что там! Отличной. - Серёжа… - заикнулась Оксана. – Мы как-то не по-человечески всё сделали. Ты с моими не знаком. А я ничего не знаю про твою семью… - Ой! Нечего про них знать. Они в области живут, в самой глухой деревне. Как говорится, коровам хвосты крутят. Насилу вырвался я от них. Может и не вырвался бы, тоже бы в деревне гнил, но повезло с армейкой. Я попал в город, и меня генерал взял к себе водилой. Вот, хватило ума права получить. Ну, а после службы я просто не захотел уезжать. Начал крутиться. Квартиру в кооперативе купил. Конечно, могли меня и посадить за фарцовку. Но Бог миловал. А теперь-то уж ослабили гайки, уже точно ничего плохого не случится. Так что, всё будет у нас с тобой хорошо! Конечно, он был совсем простым… Оксана, выросшая в семье, где отец – инженер, а мать – учитель младших классов, понимала, что между ней и Сергеем – пропасть. Он даже книги не читал! Но этот человек вырвал её из рук матери, как морковку из грядки. А Оксана так устала на своей грядке… экзотика иногда тоже неплохо. Оксане даже казалось, что она любит Сергея. Всем сердцем любит. Поэтому, когда она забеременела, то стала ждать сына. Оксана была уверена, что родится мальчик. Подруге Тане она сказала: - Мне немного страшно. Знаешь, ребенок – это большая ответственность. А вдруг я буду такой же тяжёлой матерью, как моя? Вдруг буду давить сына авторитетом и пониманием, как ему лучше? - Мне кажется, Серёга не даст тебе давить на ребёнка. Тем более, если будет мальчик. И потом… если ты всё понимаешь, у тебя уже есть шанс избежать ошибок. Подумай об этом!.. ...ПОКАЗАТЬ ПОЛНОСТЬЮ 

Решила приехать сама да пораньше – мужу сюрприз сделать. Вооруженная автоматами группа остановила машину сразу за посёлком. Скорее всего, их кто-то предупредил. «Жигули» завхоза вместе с убитым хозяином сбросили в ущелье… А женщину с ребёнком пересадили в небольшой крытый грузовичок, сразу запетлявший по горным дорогам, больше похожим на тропинки. Обмирая от страха, Света судорожно прижимала к себе ребёнка, запеленатого в голубое покрывальце, перевязанное синей лентой с большим бантом. Намерения двух молчаливых бандитов, сидевших с ней в крытом тентом кузове, были до конца неясны, и это ужасало ещё больше. Прошло не меньше часа тряски по пыльным и ухабистым дорогам, известным только бандитам. Как вдруг машина резко остановилась. Свету, судорожно прижимавшую к себе ребёнка, грубо вытащили из машины. Женщина испуганно огляделась. Они находились на небольшом почти идеально плоском плато, края которого резко обрывались глубоко вниз. Слева и справа высились горные массивы. Напротив плато через ущелье тянулась покрытая редкой растительностью гряда гор поменьше.Что было там внизу, можно было только догадываться. Но, судя по шуму, быстрая горная река. Бандитов было четверо – все бородатые – обвешанные оружием. Главным у них был, очевидно, старший по возрасту. Света поймала его дикий взгляд и всё поняла. – Только не убивайте моего мальчика – моего ребёнка, – еле слышно прошептала она, хотя и понимала, что умолять бесполезно. – Снимай, – злобно скомандовал главарь. Он смотрел куда-то мимо Светы. Она вздрогнула и оглянулась. В руках одного из бандитов появилась видеокамера. – Майор! – сквозь зубы процедил главарь, глядя в объектив видеокамеры. – Ты оказался глупым и строптивым – не захотел меня слушать. Ты разрушил мой бизнес… Ты убил моих людей… За это я сначала хотел отобрать твою жизнь. Но потом передумал. Я отомщу больнее – отберу у тебя самое дорогое. И ты сам увидишь, как я это сделаю. Твою жену я продам. Она красавица! За неё дадут много денег. И ты её больше никогда не увидишь. А сына... Держите её крепче! Бандит сделал паузу, неожиданно для Светы, выхватил из её рук младенца и одним движением сбросил его в пропасть. – И сына ты, майор, тоже больше не увидишь.... – завершил он. Обезумевшая Света хотела вырваться и броситься в пропасть за своим ребенком. Но ее, отчаянно бьющуюся в истерике, ударили прикладом и утащили в машину. Идти сама она уже не могла. – Уходим… быстро! – приказал главарь, пряча видеокамеру в сумку. Послышался звук заработавшего мотора, и плато опустело. Лишь тёплый ветерок шевелил застрявшую в траве резиновую соску-пустышку. Банду засекли почти сразу. Далеко уйти они не успели. Дым из ущелья от горящих «жигулей» сразу привлёк внимание жителей села. Тогда и обнаружили пропажу Светы и ребёнка. Сообщили на заставу. Из отряда прислали подкрепление. Бой был яростным и долгим. Пограничники старались подобраться к бандитам как можно ближе. Стреляли прицельно и очень осторожно – боялись случайно зацепить заложницу. Бросив прострелянную машину, бандиты отходили пешком лесными тропами и уводили с собой пленницу. Отстреливались отчаянно. Пытавшаяся почти сразу убежать от них Света, была серьёзно ранена. Бандиты прикрывались ей, как щитом. Однако она все еще держалась на ногах. Словно какая-то неистовая сила не давала ей терять сознание, заставляя верить в то, что ребеночек жив и его еще можно спасти. Когда же бандитов осталось только двое, каким-то чудом ей удалось вырваться и убежать. После боя её нашли в кустах израненной, истекающей кровью... Но она была все еще жива. Уже на носилках, глядя безумными глазами в лицо мужа, она беспрестанно повторяла: – Лёшенька, прости меня! Прости! Найди Павлика. Не оставляй его здесь. Не по-человечески это будет. Найди Павлика... Свету накачали успокоительными и увезли в больницу. Доподлинно о страшной судьбе младенца узнали, обыскав бандитов и просмотрев запись их видеокамеры. На начальника заставы боялись смотреть. Посеревшее и враз постаревшее лицо майора не могло скрыть переживаемые им чувства потери сына. До вечера осмотрели прилегающую к скале территорию, берег реки и нижнюю часть скалы. Но тело ребёнка так и не нашли. Шёпотом, боясь даже глянуть в сторону молчавшего командира, сослуживцы и спасатели предлагали версии поиска. – Здесь два варианта, – как самый главный, предположил вполголоса начальник отряда спасателей. – Или его река унесла, или... Он сделал паузу… – Ребенок застрял на скале... На выступе или на кустах… Возможно, где-то выше упал... Ну, тут альпинисты нужны. Начнём завтра с утра, когда подъедут спецы и подвезут снаряжение. Сейчас бесполезно лезть на скалы – через полчаса совсем стемнеет. Он поднял лицо вверх: – А там… у карниза утеса?.. Что там такое? – Гнездо там, – пояснил ему кто-то из местных. – Орлы уж который год птенцов в нём выводят. Сверху гнезда не видно, да и добраться до него, что сверху, что снизу, практически невозможно. Крутизна. Мудрая птица. Там раньше обломки деревьев торчали. Крепко, видимо, за скалу зацепились корнями. Вот орлы и приспособили их под основу гнезда. Плюс – кусты вокруг. – Что-то они беспокойные сегодня, – сказал кто-то. – Будто волнуются. – Так людей… столько около их владений. Вот они и волнуются. – А может, у них пиршество… – произнесший это, осекся под резкими взглядами окружающих. И хотя уже совсем стемнело, люди уходили из ущелья с большой неохотой. Однако темень в южных широтах наступает быстро, и сделать хоть что-либо во мраке они бы все равно не смогли. Едва рассвело, у скалы опять собрались люди. В этот раз их было намного больше. Профессиональные спасатели и просто любители-скалолазы.Особо выделялись альпинисты. Несколько пограничников тоже надевали на себя альпинистское снаряжение. Лица у всех собравшихся были суровыми. Миссия, с которой они должны были подняться на скалу, была крайне драматичной – найти тело ребёнка. Разговаривали мало. В бинокли осматривали скалу, стараясь ничего не упустить. Потом «поделили» на участки зоны обследования. Никто не хотел лезть проверять орлиное гнездо и часть скалы возле него. Старались взять другие участки. Да это и понятно. Вероятность, что орлы нашли тело ребёнка раньше, была приоритетной. – Они сейчас птенцов выкармливают. Хищники. Всё подбирают, – настороженно оглядываясь в сторону стоявшего неподалеку начальника заставы, шёпотом произнёс один из местных жителей. Проверять участок скалы с гнездом полез старший из группы спасателей — мужчина средних лет с пронзительно синими глазами на загорелом лице. Все называли его Палыч. Получив, как и все остальные, в руки специальную сумочку, он закрепил её на груди. Пряча глаза, он лишь сказал глухо: Участок скалы ему достался, несомненно, самый сложный. Пока он поднимался к орлиному гнезду, другие альпинисты уже осмотрели свои участки и по рации доложили: – Ребёнка не обнаружили… Увидев поднимающегося к ним человека, орлы заметались ещё активней. Но от гнезда далеко не отлетали. Гнездо было огромным. Очевидно, что птицы строили и подновляли его не один год. Сначала нужно было успокоить взволновавшихся орлов, и только потом осмотреть гнездо. Взявшись руками за один из больших прочных сучьев, на которых крепилось гнездо, Палыч подтянулся и, стараясь говорить негромко и миролюбиво, произнёс: – Извините, граждане орлы, вы мне не нужны. И ребятишки ваши не нужны. Я только гляну… Не принесли ли вы... чего... в гнездо? Над краем гнезда сначала показался оранжевый альпинистский шлем, потом и вся голова спасателя. В гнезде, испуганно прижавшись друг к другу, около его края сидели два ещё не полностью оперившихся птенца, испуганно таращась в сторону голубого свёртка, застрявшего между скалой и мощным сучком давно иссохшего дерева. Порыв ветра трепал перевязывающую свёрток синюю ленту и бант, завертывая треугольник края покрывала... Щекастое личико младенца, похожее на кукольное, корчило недовольные гримасы. «Живой!..» – только и успел подумать Палыч. Странное дело, но ребеночек не кричал. Он лишь жмурился от иногда попадавшего на глаза света. Алмазным блеском в уголках глаз его сверкнули невысохшие слезинки. Маленький ротик яростно жевал нижнюю губку. Несколько мгновений Палыч смотрел на находку, не в силах поверить в увиденное и что-то вымолвить. – Так это ты, пацан, тут орлов гоняешь?! Ну, извините, граждане орлы, это наш мальчонка. Я его сейчас заберу. Иди ко мне, стойкий солдатик… Поехали к папке. Он бережно поместил ребёночка в сумку и, будто что-то вспомнив, взялся за рацию. Далеко внизу в руках начальника отряда затрещала рация. – Полковник, включай громкоговорящую, – радостный голос Палыча буквально рвался из эфира. Растерявшийся полковник включил громкую связь. По ущелью раздался треск. А потом... – Лёха! Майор! Жив твой сынуля! Жив! Только голодный очень! Он в гнезде у орлов был! Живой орлик наш – живой! Жив твой пацан! ...Пацан... Пацан... Сильное эхо радостно разнесло по горам и округе благую весть. Автор: Александра Зарубина Чтобы получать новые Истории на свою страничку, присоединяйтесь к моей группе:

– А я вас помню, бабушка. В августе вы просили на похороны сыну, только в другом месте, – тихо, не привлекая внимания прохожих, сказал она. – Вы мне тогда объясняли, что нечем даже гроб оплатить. Попрошайка подняла на нее глаза и так посмотрела… прямо в душу… Даше даже показалось, что нищенка ее узнала – приличные суммы нечасто подают, видимо. Но та вздохнула и спокойно, ничуть не смущаясь, ответила: – Твоя правда. А сын… он для меня каждый день мертв. Ты, детонька, не жалей денег, не думай, что на пьянку дала. Не от хорошей жизни я стою с протянутой рукой и в жару, и в холод. Чаю купишь мне? Поговорим? Машинально Даша согласилась – знала, что в магазине есть кафетерий сразу при входе. Разговаривать она не собиралась, но купить чего-то горячего и булочку ей показалось более приятным делом, чем давать деньги непонятно на что. – Чай вам или кофе? – уточнила Даша. – Чай черный без сахара, – женщина присела за столик. – Спасибо тебе, милая. Когда Даша подала ей чай и две сосиски в тесте, она удивилась: – Ох ты, вот пир так пир! А себе кофе чего не взяла? Стыдно со мной за столиком сидеть? Меня, кстати, Еленой Петровной зовут. Звали. Теперь бабой Леной кличут. Зови как тебе удобно. Не смогла Даша развернуться и уйти, взяла себе кофе... … Сын бабы Лены четыре года назад вернулся из мест не столь отдаленных. Отсидел Антон за убийство. По ложному обвинению, как он всем говорил до суда и после освобождения. Тюрьма, как известно, не перевоспитывает. Наказывает. В колонию мать проводила кудрявого паренька, а через полтора десятилетия приняла обратно матерого уголовника. Злого на весь мир и на родительницу, которая пожалела денег на хорошего адвоката. Ведь он мог доказать невиновность Антона. Жить на свободе сынок собирался на материнскую пенсию. Не работать же ему идти? Выпивка, закуска, регулярные гости… Елена Петровна сначала сидела тихо как мышь, безропотно все отдавала. Потом обвыклась, и как-то сразу после пенсии посмела купить себе привычных продуктов – кефира, мяса куриного, овощей. Разгружая сумку, завела с сыном разговор о том, что коммунальные услуги надо бы оплатить, мол нельзя долги копить… Не успела договорить, как сын объяснил ей перспективу развития их дальнейших отношений: – Значит так. Говорю один раз. Ты мне всю жизнь испоганила. Кому я теперь нужен? Буду жить как умею, а ты иди читай свои нравоучения кому хочешь.... ...ПОКАЗАТЬ ПОЛНОСТЬЮ 

В который раз звонили с одного и того же номера, из больницы. И как узнали её номер? Татьяна накрыла крышкой сковороду и выключила под ней газ. После этого отключила телефон и положила его на подоконник за занавеску. Она накрыла на стол, думая о звонках. Потом пошла к мужу. Арсений сидел за компьютером. Татьяна подкралась к нему сзади и обняла, упёрлась подбородком в его макушку. - Что делаешь? - Да так, ленту листаю. Ужинать скоро будем? – спросил Арсений. - Всё готово. Матвей, ужинать! – крикнула Татьяна, выпрямившись. - Проследи, чтобы он руки вымыл, – сказала она мужу и хотела вернуться на кухню, как Арсений удержал её за руку. - Постой. Кто звонил? - Не знаю. Номер незнакомый, я не стала отвечать. Ты вроде есть хотел? – Татьяна отняла руку и ушла на кухню. После ужина она включила телефон. Уже поздно, звонить никто не будет. Ночью она долго не могла заснуть. И зачем ответила, когда звонили в первый раз? - Это вас беспокоят из … больницы. Ваша мама лежит у нас в отделении... Не могли бы вы подойти? Нужно обсудить некоторые вопросы… - Извините, но у меня нет мамы, - ответила Татьяна и сбросила звонок. Ей звонили снова и снова с того же номера, но она больше не отвечала. «Придётся ехать, а то ведь не отстанут, не хватало ещё, чтобы домой пришли. Лучше бы она умерла…» Татьяна давно для себя похоронила мать. На следующий день она работала до обеда и после работы поехала в больницу. Когда она вошла в кабинет заведующего отделением и сказала, что её просили зайти, мужчина в белом халате тут же оторвался от бумаг. - Наконец-то. Как вас зовут? - Татьяна. - А по батюшке? - Просто Татьяна, - сухо сказала она. - Что же вы, Татьяна, ни разу не пришли, не навестили вашу маму? Мы её выписываем, а вы на звонки не отвечаете. Нехорошо. - Я же сказала, что у меня нет матери, - с раздражением повторила Татьяна. - А кем вам приходится Анна Тимофеевна Борисова? Доктор изучал её. Татьяне стоило большого труда не сказать, что не знает такую. Но ведь не отстанет. - А как вы узнали мой номер телефона? – вопросом на вопрос ответила она. - В её телефоне. Вы были записаны, как дочь Танечка. - А откуда у неё мой номер телефона? - Это вы у неё должны спросить. Конечно, когда к ней вернётся речь. - Доктор развёл руки в стороны. - Она что, не говорит? - Не говорит, не двигается, не ходит. Парализовало вашу маму после инсульта. А вы не знали? Как же так, Татьяна… - Так ей и надо. – Слова вырвались помимо её воли. Как говориться, что у пьяного на уме… - Что вы сказали? Я не ослышался? – Доктор прищурил глаза. Татьяна прямо посмотрела ему в глаза. - Да. Вы не ослышались. Она бросила меня, сдала в детский дом… Нет, не так. Она отвезла меня к какой-то родственнице и там оставила, а сама сбежала. Родственница сдала меня в детский дом. И около двадцати лет я не слышала о своей матери, она умерла для меня. Как вам такое, доктор? Взгляд доктора смягчился. - Это ваши с ней проблемы. Меня они не касаются. Вашу мать нет смысла больше держать в больнице. Если вы отказываетесь её забирать... Я правильно понимаю? - Абсолютно верно. - Тогда мы вынуждены будем отправить её в интернат для инвалидов. Вы единственный родственник, поэтому и вызвали вас, чтобы… - Я подпишу любые бумаги, - торопливо сказала Татьяна. Она и не надеялась, что всё будет так просто. - Не спешите. Есть одно но. В связи с тем, что она не ходит, не может самостоятельно ничего делать, даже есть, за ней нужен постоянный уход. В обычный государственный интернат её могут не взять. Есть частные дома престарелых и интернаты, можно договориться с ними, но пребывание в нём недешёвое. Мы лечебное учреждение, наша задача лечить людей, а не заниматься такими делами. Это должны делать родственники. Вы подумайте… Вы готовы оплачивать содержание вашей матери там? - Я уже сказала, что не возьму её, - повторила Татьяна. - А если бы меня не было? Не нашли бы вы меня? Кто её оформлял бы туда? - Этим занимаются социальные органы. Что ж, мы передадим туда необходимые документы на вашу мать, но без вашего согласия не обойтись. Сами понимаете, нужны гарантии оплаты… - Я могу идти? - Татьяна так и стояла у двери. Доктор вышел из-за стола, подошёл к ней и подал визитку. - Вот телефон и адрес. Ваша мама лежит в четвёрто й палате, - добавил он. Татьяна шла по коридору, и боролось с собой. С одной стороны ей хотелось сразу уйти, но с другой хотелось посмотреть и порадоваться, как мать, которая когда-то бросила её, наказана за это. Она приоткрыла дверь в четвёртую палату, потом вошла. На трёх кроватях лежали женщины, примерно одного возраста. Две из них безмолвно смотрели на Татьяну, а третья спала или просто лежала с закрытыми глазами. Татьяна сделала шаг к её койке, а потом развернулась и быстро вышла. Она видела мать мельком полгода назад, но сразу поняла, как та изменилась и постарела. В сердце шевельнулась жалость, но Татьяна сразу прогнала её. Всю дорогу до дома она думала, что делать, вспоминая лицо матери. «Это всё равно мать, не чужая женщина. Бесчеловечно бросать её в таком положении. Но с другой стороны, за эти годы со мной могло случиться что угодно, а она не только не пришла бы на помощь, но и не знала бы об этом. Она ведь бросила меня, отказалась от меня, больше двадцати лет не интересовалась мною. Так какие ко мне претензии? Пусть делают с ней, что хотят. Но тогда, чем я лучше её? А если Арсений узнает? Он возненавидит меня, не поймёт. У него нормальные родители, он не знает, как это, когда тебя бросают. За одно то, что его мать разрешила сыну жениться на детдомовке, приняла меня в свою семью, я должна доказать, что я стоила того…» Доктор дал ей визитку с номером телефона социальной защиты. И она каждый день до или после работы, в зависимости от того, в какую смену работала, ходила туда и оформляла документы на мать. Ей сказали, что возможно будет суд, всё равно, главное, чтобы побыстрее всё закончилось. - Что с тобой? Ты уже который день ходишь задумчивая. Случилось чего? Тебя что-то гложет? – спросил однажды Арсений. - У меня всё в порядке, просто устала, работы много. - Татьяна прижалась к мужу. Как хорошо, что у неё есть он, Арсений. Она не может, не должна его потерять. Она всё сделает, что нужно, но не для матери, а для себя, для Арсения, для них… ...ПОКАЗАТЬ ПОЛНОСТЬЮ 

Поняв, что от соседки все равно не отделаться, Аня поставила тяжеленные пакеты с продуктами на скамейку. Устало выдохнула и нехотя стала рассказывать: - Гости незваные приезжают. Старший брат мужа с женой. Завтра утром. На выходные. Как снег на голову. А я к маме на дачу собралась. Вон, видишь, сколько продуктов накупила. Представляешь, только из магазина вышла - звонок. Мол, мы в поезде, завтра утром приезжаем, встречать не надо, дорогу знаем. И отключились. Я даже слова сказать не успела. Короче, все планы нарушили. - Вот так, взяли и поехали? - возмутилась Юлька. - Без предупреждения? Мужу звонила? Может, они с ним договаривались? - Звонила, не отвечает. Он же в командировку на две недели уехал. Аудит какого-то большого завода проводит. Когда занят, трубку не берет. Потом перезванивает. Тут, как бы в подтверждение ее слов, зазвонил телефон. - Легок на помине, - хмыкнула Аня и нажала на кнопку. Выложив последние новости, потребовала объяснений. По мере того, как муж что-то пытался объяснить, лицо ее багровело от гнева, и Аня отключилась, даже не дослушав. Взглянув на вопросительную физиономию Юльки, развела руками. - Представляешь, он не в курсе! Месяц назад они к нему на день рождения приезжали и теперь решили, что могут когда угодно заявляться. По-родственному. Как говорится, наглость - второе счастье. А мне теперь что - кормить, поить и развлекать их? В прошлый раз они полночи на кухне гудели... - Подожди расстраиваться, - загадочно улыбнулась Юлька и в глазах ее заплясали хитрые искорки. - Они, конечно, по-свински поступили. Но ты можешь ответить той же монетой. У меня на этот счет есть неплохая идея. К тебе же тоже кто-то может в гости неожиданно приехать? По-родственному, а? - Что ты имеешь в виду? - недоуменно покосилась на соседку Аня. - Предлагаю тебе не отменять свои планы и спокойно ехать к маме. Она же тебя ждет. А мы с Борей с вашими гостями разберемся. В смысле, поживем вместе с ними. Скажу, что я твоя родственница и тоже решила своим приездом сюрприз устроить. А поскольку гостей оказалось слишком много, а комнат всего две, тебе самой пришлось к маме податься. Ну как, я - молодец? Немного помолчав, Юлька добавила: - Да, и насчет порядка не волнуйся. Мы обязательно поладим. Пьянок на полночи не будет. Ты же знаешь, Боря не терпит запах алкоголя и легко убедит ваших гостей соблюдать правила общежития. Недоумение на лице Ани сменилось проблеском понимания. Следом на губах заиграла улыбка. - Почему бы и нет? - рассмеялась она. - Вам с Борей я вполне доверяю. Ну, пошли ко мне, покажу, что где находится и запасные ключи выдам... Уехав к маме, Аня нет-нет да и вспоминала про оставленную квартиру. Справится ли Юлька? Обойдется ли без скандалов? И успокаивала себя тем, что Юлька не одна с незваными гостями осталась. Рядом с ней Боря. Спокойный, сильный, рассудительный. В течение всей субботы телефон подозрительно молчал. Ни звонков, ни сообщений. Не выдержав, написала Юльке, спросив, как дела. "Все ок, отдыхай! - пришел мгновенный ответ. А поздно вечером позвонил муж. Сам, по собственной инициативе. И принялся упрекать; - Аня, я не ожидал от тебя такого. Брат с женой только что уехали домой. Ну да, они некрасиво поступили, не согласовав заранее свой приезд... Но и ты тоже хороша! Умотать к маме и оставить вместо себя какую-то тетку с огромным догом - это слишком! Автор: Андрей Сазонов Чтобы получать новые Истории на свою страничку, присоединяйтесь к моей группе: