Ольга Кашицина

Светлана Петровна проснулась без будильника — глаза сами открылись, когда за окном только-только посветлело. Она потянулась, прислушалась: дом дышал ровно, без посторонних голосов и суеты. Лишь где-то в глубине квартиры тихо работал холодильник, а за стеной слышалась едва различимая возня — Соня, внучка, пришла из кухни за телефоном. Светлана Петровна посмотрела на часы — семь двадцать. Сегодня суббота. Вчера Соня сказала: «Бабушка, мне по технологии задали проект про семейные рецепты. Можно я напишу про твое смородиновое варенье?» — и тут же добавила, не отрывая взгляда: «И с фото процесса». Бабушка тогда улыбнулась: «Конечно, доченька». Она даже не стала поправлять — внучка всегда называла её только бабушкой, а вот Светлана Петровна иногда произносила это слово ласково, словно пробуя его на вкус. Встала неспешно, накинула поверх ночной рубашки тёплую кофту, чтобы не замёрзнуть на кухне. Прошла мимо зеркала в коридоре — волосы растрёпаны, щёки чуть припухли после сна. Ничего, для варе

У Ирины болели плечи — не так, как в городе, когда сидишь за компьютером двенадцать часов, а иначе: ноющая усталость с приятной тяжестью, будто мышцы напомнили о себе после долгого перерыва. Она выпрямилась, оперлась на колени и огляделась. За спиной, у крыльца нового дома, муж — Сергей — возился с коробкой инструментов, а дети наперебой тянулись к нему с просьбами: починить велосипед и собрать скворечник. Тонкая ольха шумела над крышей, а чуть поодаль стоял низкий сарай с облупившейся синей дверью. Ирина смахнула ладонью землю с садовых перчаток, но под ногтями всё равно осталось чёрное — въевшееся, как новый быт. Она устало улыбнулась: теперь это часть её жизни. Им было по сорок шесть — ей и Сергею. В городе они оба работали в небольшой архитектурной фирме, выплачивали ипотеку и ждали пятницы как единственного островка покоя. Года три назад Сергей начал говорить о переезде — мол, что мы тут ищем? Всё одно и то же: пробки, магазин напротив окна, воздух с привкусом асфальта. Ирина слуш

Мать принесла пирог из серой муки, с картошкой пирог. Мать не ждали, не приглашали. Богатое было застолье. Отмечали день рождения сына. Много гостей позвали, а мать не позвали. Она простая, деревенская, грубая женщина. Она всех гостей распугает, - так жена сказала, смеясь. Потом к ней съездим, летом. Или осенью. В медвежий угол далеко ехать, дороги плохие, да ещё переправа через реку. Телефон плохо ловит, интернета тогда не было особо. Не позвали. Одна морока выйдет. Ехать матери неудобно, на попутке, на автобусе, потом на поезде. Поедем потом. Всегда так говорили и не ехали. Дел много. Мать приехала сама, незваная. Все давно за столом сидели в ресторане, ели и пили, тосты произносили. Гора подарков! Сын хорошую должность занимал, полезный был человек. И вот посреди праздника мать пришла. На ней зеленое платье с люрексом, праздничное. Газовая косынка с золотыми нитями. И в руках пирог картошечный на противне, газеткой прикрыт. Зашла молча и пирог поставила на стол. Газету сняла, взяла