Предыдущая публикация
Сын миллионера из Омска исчез на выпускном в 1994. Спустя 22 года отец нашёл его дневник...
Что может заставить восемнадцатилетнего сына-миллионера исчезнуть в самый важный день своей жизни? Почему умный, образованный парень, у которого есть всё — деньги, перспективы, любящие родители, — внезапно пропадает без следа? И главное, какая тайна была настолько важной, что ради неё он готов был рискнуть всем?
23 июня 1994 года. Омск переживает непростые времена. Страна меняется, старые устои рушатся, а новые ещё не сформировались. В этом хаосе одни теряют всё, а другие, как Геннадий Кириллов, умудряются построить империю. Его торговая сеть, «Сибирский купец», стала легендой: магазины в каждом районе города, склады, офисы. Жители Омска знали этого человека в лицо. Крепкий мужчина с седеющими висками, всегда в строгом костюме, всегда серьёзный.
Но в этот июньский вечер Геннадий Кириллов забыл о бизнесе. Он стоял в холле школы номер 45, наблюдая, как его единственный сын Денис примеряет выпускной костюм. Парень вырос высоким, в отца. Тёмные волосы аккуратно зачёсаны, серьёзные карие глаза смотрят задумчиво. На нём отлично сидел тёмно-синий костюм от лучшего портного города. Анна Кириллова поправляла сыну галстук, её светлые волосы были убраны в элегантную причёску. Как врач, она привыкла контролировать эмоции, но сегодня в её добрых глазах светилась материнская гордость. Её мальчик заканчивает школу. Скоро поступит в институт, начнёт взрослую жизнь. «Дениска, ты такой красивый», — мама не могла сдержать улыбки. Но Денис словно не слышал. Он смотрел куда-то вдаль, явно о чём-то размышляя. Отец заметил это состояние уже неделю назад. Сын стал каким-то отстранённым, задумчивым. На все вопросы отвечал коротко, много времени проводил в своей комнате с книгами. «Сын, о чём думаешь?» — Геннадий положил руку на плечо Дениса. «Ни о чём особенном, пап. Просто... Выпускной же. Конец одного этапа жизни».
В актовом зале школы номер 45 царила торжественная атмосфера. Красные гвоздики, белые рубашки выпускников, нарядные платья девушек. Директор Лариса Ивановна, женщина лет пятидесяти с седой укладкой, произносила традиционную речь о светлом будущем и важности знаний. Родители снимали всё на видеокамеры — в 94-м это было ещё редкостью и признаком достатка. Денис сидел в первом ряду рядом со своим лучшим другом Семёном Потаповым. Семён, рыжеволосый парень среднего роста с веснушками, то и дело толкал друга локтем, пытаясь привлечь внимание к смешным моментам церемонии. Но Денис был серьёзен как никогда. Когда подошла очередь получать аттестаты, Денис Геннадьевич Кириллов поднялся на сцену под аплодисменты. Золотая медаль блестела на лацкане пиджака. Отличник, гордость школы, сын успешного бизнесмена. У него было всё для счастливой жизни. «Денис Геннадьевич Кириллов», — торжественно произнесла директор, — «желаю вам успехов в университете и во взрослой жизни». Парень кивнул, пожал руку директору и вернулся на место. В зале сидели его родители, Геннадий гордо улыбался, Анна вытирала слёзы радости платочком. Они и представить не могли, что видят сына в последний раз.
После официальной части начался банкет в ресторане «Русь», одном из лучших заведений города. Геннадий Кириллов не поскупился на праздник для сына и его одноклассников. Живая музыка, изысканные блюда, которые в то время могли себе позволить немногие омичи. За столом Денис сидел молча, лишь изредка отвечая на вопросы одноклассников. Семён попытался его развеселить: «Дэн, ты как на похоронах. Это же праздник. Мы свободны». «Да, свободны», — тихо ответил Денис, глядя в окно на вечерние огни Омска. Около десяти вечера компания выпускников решила прогуляться по центру города. Июньский вечер был тёплым, на улицах ещё было светло — белые ночи давали о себе знать даже в Западной Сибири. Группа из двадцати человек неспешно шла по улице Ленина, фотографировалась у памятников, смеялась и строила планы на лето.
Денис шёл чуть поодаль от основной группы. Семён заметил, что друг всё время смотрит на какие-то записки в кармане. «Что у тебя там?» «Адреса», — коротко ответил Денис. «Какие адреса?» «Потом расскажу». К одиннадцати вечера группа дошла до сквера возле драматического театра. Кто-то предложил пойти на дискотеку в «Клуб Метелица», кто-то хотел ещё погулять по набережной Иртыша. Но Денис остановился. «Ребята, я пойду домой». «Да ладно тебе! — воскликнул Семён. — Мы же планировали до утра гулять». «У меня дела». «Какие дела в половине двенадцатого ночи?» Денис достал из кармана школьный рюкзак, который почему-то взял с собой на выпускной. Обычно на таких мероприятиях рюкзаки не берут, но никто не обратил на это внимание днём. «Сёма, если что-то случится, передай родителям: я их очень люблю». «Ты чего несёшь, Денис?» Но тот уже шёл прочь от группы, направляясь в сторону старого центра города. Семён попытался догнать друга, но Денис шёл быстро, явно зная, куда идёт. «Встретимся завтра!» — крикнул он через плечо и растворился в сумерках между старых зданий. Это были последние слова, которые кто-то слышал от Дениса Кириллова.
Утром 24 июня Анна Кириллова, как всегда, пошла будить сына к завтраку. Но кровать была не тронута. Денис не ночевал дома. Сначала родители не забеспокоились. Подумали, что сын остался у кого-то из друзей после выпускного, — вполне нормальная ситуация. Но когда к обеду Денис не появился и не отвечал на звонки домашнего пейджера, Геннадий начал звонить одноклассникам. Семён Потапов рассказал о странном поведении друга накануне вечером: о рюкзаке, о загадочных адресах, о его последних словах про любовь к родителям. К вечеру стало ясно: Денис исчез. Геннадий Кириллов не был человеком, который сидит сложа руки. Используя свои связи в городской администрации и милиции, он уже к утру 25 июня организовал масштабную поисковую операцию. В Омске 1994 года слово «миллионер» много значило. Майор милиции Константин Петрович Воронцов, опытный оперативник с тридцатилетним стажем, лично возглавил расследование. Это был мужчина лет пятидесяти, невысокий, коренастый, с проницательными серыми глазами. Он видел разное за свою службу, но исчезновение сына богатого бизнесмена в маленьком по российским меркам Омске было событием из ряда вон выходящим.
«Геннадий Михайлович», — говорил майор Воронцов, сидя в кабинете Кириллова, — «мы проверили все больницы, вокзалы, автостанции. Парня нигде не видели. Но у нас есть свидетель». Этим свидетелем оказался ночной сторож речного вокзала Егор Семёнович, мужчина лет шестидесяти. Он утверждал, что около полуночи видел молодого человека в тёмном костюме, который ходил по причалу и что-то высматривал. «Точно не скажу, что это был ваш сын, — говорил сторож, нервно теребя кепку. — Темно было. Но парень высокий, в хорошем костюме. Не пьяный, не хулиган. Интеллигентный такой». «Он садился на какой-нибудь пароход?» — спросил Геннадий. «Да нет, пароходы-то ночью не ходят. Последний рейс — в десять вечера, до Тобольска. А этот парень просто ходил, искал что-то. Потом ушёл в сторону города». Эта информация дала следствию первое направление. Началась проверка всех речных маршрутов. Опросили всех капитанов, проводников, пассажиров утренних рейсов. Обследовали берега Иртыша, в черте города и за его пределами.
Геннадий нанял частных детективов из Москвы. В те времена это была экзотика, но деньги решали многие вопросы. Детективное агентство «Сыск» прислало двух опытных сыщиков, бывших сотрудников КГБ. Владислав Морозов, мужчина лет сорока пяти, с военной выправкой и холодными голубыми глазами, и его партнёр Валерий Лебедев, чуть моложе, но с таким же профессиональным взглядом. Они применили методы, которые в обычной милицейской практике не использовались. «Господин Кириллов, — говорил Морозов, изучая фотографию Дениса, — нам нужно знать всё о вашем сыне. Его увлечения, друзья, возможные проблемы. Люди не исчезают просто так». Родители рассказали всё, что знали. Денис был тихим, серьёзным мальчиком. Отличник в школе, не курил, не пил, не связывался с плохими компаниями. Увлекался историей, много читал, часто ходил в Краеведческий музей и городскую библиотеку. «А конфликты в семье были?» — спросил Лебедев. Геннадий и Анна переглянулись. «Ну?» «Были разногласия по поводу будущего, — признал отец. — Я хотел, чтобы Дэн пошёл в коммерческий институт, изучал экономику. Планировал передать ему бизнес». «А он мечтал об археологическом факультете в университете». «И как он реагировал на ваше давление?» «Не спорил. Денис вообще не любил конфликтов. Просто замыкался в себе».
Детективы начали методично опрашивать всех, кто знал Дениса. Одноклассники, учителя, соседи, продавцы в магазинах, которые он посещал. Постепенно стала вырисовываться картина. За последние полгода Денис действительно изменился: стал более замкнутым, задумчивым. Много времени проводил в библиотеках и архивах. Учительница истории Людмила Александровна вспомнила, что он интересовался периодом Гражданской войны и репрессий тридцатых годов. «Он писал реферат о судьбах омских семей в двадцатом веке, — рассказывала пожилая учительница. — Очень увлёкся темой. Даже в городской архив ходил за документами». Это была первая серьёзная зацепка. Детективы отправились в архив областного краеведческого музея. Заведующая архивом Ирина Викторовна Степанова, женщина лет сорока, с внимательными карими глазами за очками, хорошо помнила Дениса. «Да, этот молодой человек часто к нам приходил. Месяца три-четыре назад начал. Интересовался документами периода коллективизации и репрессий. Особенно его волновали списки раскулаченных семей». «Он что-то конкретное искал?» «Да, фамилию Кириллов искал. Говорил, что изучает историю своей семьи».
Геннадий побледнел. Он никогда не рассказывал сыну о тёмных страницах семейной истории. О том, что его дед, Пётр Иванович Кириллов, был в тридцать седьмом году арестован как враг народа. О том, что всё имущество семьи было конфисковано. О том, что отец Геннадия, маленький Андрей, остался сиротой и вырос в детском доме. «Что он нашёл в документах?» — с трудом выговорил Геннадий. «Довольно много. Ваш дед был зажиточным купцом, имел большой дом в центре города, лавку. После ареста всё имущество описали и изъяли. Есть подробная опись». Ирина Викторовна принесла папку с документами. Среди них была опись имущества Петра Ивановича Кириллова, датированная октябрём 1937 года. Геннадий читал пожелтевшие страницы, и его руки дрожали. Дом по улице Красноармейская, 47. Лавка скобяных товаров. Склад. И в конце описи загадочная запись: «В ходе обыска обнаружен тайник в подвальном помещении. Содержимое изъято для дальнейшего расследования». «А что было в тайнике?» — спросил детектив Морозов. «Это не указано. Видимо, составляли отдельный протокол, но он не сохранился».
Анна сидела бледная, держась за сердце. Она понимала, что сын узнал семейную тайну, которую родители скрывали от него всю жизнь. Вечером того же дня семья Кирилловых собралась дома для серьёзного разговора. Геннадий больше не мог молчать. «Аня, нам надо рассказать детективам всё о нашей семье». «Гена, ты же сам говорил, что прошлое должно остаться в прошлом». «Но теперь это прошлое может объяснить исчезновение нашего сына». Той ночью Геннадий Кириллов впервые за много лет рассказал историю своей семьи. О деде-купце, о репрессиях, о том, как его отец скрывал своё происхождение всю жизнь. О том, как сам Геннадий, строя бизнес, старался не вспоминать о тёмных страницах семейной истории. «Денис должен был узнать правду когда-нибудь, — тихо сказала Анна. — Ты не можешь всю жизнь скрывать от сына, кто его предки». «Я хотел защитить его. В наше время лучше было иметь рабочие корни, чем купеческие».
Детективы внимательно слушали семейную исповедь. Морозов делал пометки в блокноте. «Значит, ваш сын узнал, что его прадед был репрессирован. Узнал про конфискованное имущество и тайник. И после этого исчез. Логично предположить, что он пытался найти этот тайник. Но зачем? — не понимала Анна. — Прошло же столько лет». «Может быть, он хотел восстановить справедливость, найти семейные реликвии? Или просто узнать правду о своих корнях?»
На следующий день поиски сосредоточились в районе старого центра Омска. Дом по адресу Красноармейская, 47, до сих пор стоял, хотя и в полуразрушенном состоянии. Это было двухэтажное кирпичное здание постройки начала двадцатого века, типичное для купеческого Омска. Сейчас в нём находились коммунальные квартиры, подвал использовался как склад для старых вещей жильцов. Милиция получила разрешение на обыск. Майор Воронцов с группой оперативников спустился в подвал. Сырые кирпичные стены, низкие потолки, полумрак. В углах стояли старые шкафы, коробки, велосипеды. «Если здесь был тайник, то его давно могли замуровать или разрушить», — размышлял майор вслух. Обыск продолжался несколько часов, но ничего подозрительного не нашли: никаких следов Дениса, никаких тайников.
Тем временем в городе началась настоящая паника. Исчезновение сына известного бизнесмена стало главной темой разговоров. Газеты писали статьи, радио передавало сводки. Одни говорили о похищении с целью получения выкупа, другие — о том, что парень просто сбежал от родительской опеки. Геннадий объявил награду в сто тысяч рублей, по тем временам — огромные деньги, за любую информацию о местонахождении сына. Телефон в доме Кирилловых разрывался от звонков. Но все сведения оказывались ложными.
Прошёл месяц. Затем второй. Дениса словно поглотила земля. Анна не выдержала нервного напряжения и попала в больницу с сердечным приступом. Врачи говорили, что это от стресса. Женщина, привыкшая лечить других, теперь сама нуждалась в лечении. Геннадий проводил дни и ночи в поисках. Он лично объезжал все больницы области, морги, детские дома. «Вдруг сын потерял память и не помнит себя?» Он ездил в соседние города, давал объявления в газеты, нанимал новых детективов. Бизнес начал разваливаться. Геннадий перестал следить за делами компании, передоверив всё управляющим. Торговая сеть «Сибирский купец», которую он строил годами, теряла позиции на рынке. Но отец продолжал искать сына.
К осени 1994 года стало ясно, что официальное следствие зашло в тупик. Майор Воронцов честно признался: «Геннадий Михайлович, мы проверили все возможные версии. Похищения не было, никто не требовал выкуп. Самоубийство тоже исключено, тело не нашли, хотя обследовали всю округу. Остаётся предположить, что Денис ушёл добровольно. Но куда? Зачем? Может быть, в другой город. Может быть, за границу». В 1994-м это стало возможным. Частные детективы тоже не смогли найти новых зацепок. Морозов и Лебедев провели в Омске три месяца, но вернулись в Москву ни с чем. «Простите, господин Кириллов. Ваш сын исчез как профессионал. Никаких следов, никаких свидетелей после 11 вечера 23 июня».
Проходили годы. Анна частично восстановилась после болезни, но навсегда осталась хрупкой женщиной с печальными глазами. Она вернулась к работе в больнице — работа помогала не думать о потере. Геннадий попытался восстановить бизнес, но сердце было не в деле. В 2001 году он продал остатки торговой сети и практически отошёл от дел. Деньги его больше не интересовали. Каждый год 23 июня супруги Кирилловы ходили в церковь ставить свечки за здравие сына. Они так и не смирились с его потерей, продолжая надеяться на чудо. В 2005 году
Спеша на ферму, тракторист дал ключи от дома бродяжке с малышом… А вернувшись, заглянул в окно и…
Вадим осмотрелся. Он давно обещал себе прибраться, но мысли об этом приходили только утром, когда он собирался на работу. Вечером же он возвращался домой с бутылкой и быстро засыпал. Так он жил уже больше года, с того самого момента, как Светлана бросила его и уехала в город.
Он познакомился с ней на дискотеке в соседнем селе. До этого он её никогда не видел. Девушки ему прохода не давали, потому что парень он был видный. К тому же, он хорошо зарабатывал в фермерском хозяйстве, где был лучшим трактористом, водителем и комбайнёром. Мужики с завистью вздыхали, говоря, что любой металл его слушается.
Вадим жил один. Бабушка, которая его воспитывала, умерла, когда ему исполнилось восемнадцать. Никто не думал, что парень вернётся в село после учёбы, но он вернулся. Построил большой дом, работал как одержимый и не смотрел на девушек. Твёрдо решил сначала встать на ноги, чтобы не стыдно было привезти жену в дом. Ещё с детства он знал, что такое недоедать и недосыпать.
Но когда он увидел Светлану, то чуть с ума не сошёл. Свадьбу сыграли быстро. Светлане парень очень понравился. Ещё больше ей понравилось, что можно уйти из многодетной семьи. Вадим сильно баловал её, покупая наряды, каких в деревне никто и не видел. Светлана быстро привыкла к хорошему. Хозяйством не занималась, потому что это было тяжело. А Вадим всё делал сам, лишь бы ей было хорошо.
Они прожили так три года. А в один прекрасный день его жена и заявляет:
— Вадим, как долго мы будем тут сидеть? Все люди развиваются, в город переезжают, а мы всё в деревне тухнем.
Вадим тогда даже не понял, о чём она:
— Я же никогда не говорил, что в город хочу. Да и ты не говорила. С чего это вдруг такие разговоры?
— Ну, я точно не хочу всю жизнь тухнуть в деревне. Надеюсь, ты не собираешься меня заставить делать это?
Вадим поднял брови:
— Что-то я не понимаю. Ты же сама из деревни, всю жизнь тут прожила. Куда тебя потянуло-то вдруг? Тем более сейчас. Жить-то можно припеваючи. Вот погоди, я воду в дом проведу, вообще как в городской квартире будет.
Светлана встала и нервно заходила по комнате.
— Господи, какой же ты непроходимый. При чём тут вода? А театры? Кафе? Культура, в конце концов.
В тот день они поругались. Вадим первым не сдержался, обозвал жену деревенской принцессой на горошине и ушёл. Потом, конечно, помирились, к разговору больше не возвращались. А спустя три недели он не застал Светлану, когда вернулся с работы. На столе была только записка о том, что она встретила человека, который её понимает, с которым будет жить в городе. Ещё Светлана писала, что забрала деньги, которые он откладывал, в качестве компенсации за то, что потратила на него лучшие годы.
С того дня Вадим и поменял свой образ жизни. Сначала всё хозяйство распродал, а потом и дом запустил. Никто и не догадывался до поры до времени, что с ним происходит. На работу ходил, но пару замечаний получил за пьянство. Отвечать не стал. Просто в тот день, когда начальник с ним говорил, взял не пол-литру, а сразу две.
Вадим вздохнул, ещё раз осмотрелся. Как же хотелось закрыть глаза на всё это. Пару раз он даже начинал прибираться, но в первый раз наткнулся на заколку Светланы, а второй — на их свадебный альбом. Так и бросил это дело.
Он вышел на улицу, поёжился. Мороз был такой, что нос щипало. Снова придётся повозиться, чтобы свой трактор завести. «Простите», — он вздрогнул. На улице было ещё темно, и он никак не ожидал услышать незнакомый голос, да ещё и у себя во дворе. Он резко повернулся.
Перед ним стояла женщина, а за ней сжался ребёнок.
— Господи, что вы здесь делаете в такую рань и в такой мороз, ещё и с ребёнком?
Женская фигура неопределённо пожала плечами.
— Так уж получилось. Вы не подскажете, можно ли у кого-нибудь найти приют на время? Дима совсем устал. Только денег у нас нет.
Вадим попытался всмотреться ей в лицо. Измождённая, худая и вроде бы совсем молодая. Зная своих деревенских, он мог предположить, что они скорее участковому позвонят, чем какую-то бродягу на постой просто так пустят. Он быстро взглянул на ребёнка, который сжался к женщине. Мальчишке было не больше пяти.
Потом Вадим посмотрел на часы. Нет, ничем он не поможет. Если опоздает, все сразу решат, что он это из-за пьянки. Он сунул руку в карман, достал ключи от дома.
— Вот, держите. Идите ко мне домой. Я вернусь после шести. Дома тепло, если замёрзнете, можете печку протопить. Еда тоже должна быть. Ну должна, а там Бог её знает. Только у меня там беспорядок. На улицу особо не высовывайтесь, а то много к вам вопросов будет. Всё, я побежал, некогда мне.
Он отдал ошарашенной незнакомке ключи и рванул по тропинке в сторону гаражей. Почему-то даже мысли не возникло, что люди чужие, что обворовать его могут.
День пролетел быстро. Беспокойство появилось к вечеру, когда он по привычке повернул к магазину, но не остановился. Взял неизменную пол-литру, правда добавил конфет. Не был уверен, что его постояльцы ещё ждут его. Может, отогрелись да и дальше пошли.
В доме горел свет. Это было настолько необычно, непривычно, что Вадим почувствовал какое-то стеснение в груди. Он осторожно подошёл к окну и заглянул в дом. Лицо Вадима вытянулось. Он видел всего лишь часть комнаты, но и этого хватило, чтобы понять. Там был идеальный порядок. Всё такое ровненькое, чистое. На диване под пледом сидели молодая женщина и мальчик. Они рассматривали какую-то книжку.
Вадим присмотрелся, грустно вздохнул. Одно время, когда ещё была надежда, что Светлана родит ему, он скупил все детские книжки в сельмаге, а теперь они пылились стопками возле дивана на полу. Когда жена уехала, он хотел их выбросить, но рука не поднялась. А ещё из дома тянуло едой. Такой забытый запах, что Вадим невольно сглотнул. Он посмотрел на бутылку в руках и быстро сунул её в снег.
Молодая женщина вскочила, когда он вошёл, и покраснела.
— Здравствуйте, простите, мы с Димой немного похозяйничали, я ужин приготовила.
Вадим и сам растерялся. Он и понятия не имел, что бродяжка, которую он с утра пожалел, может оказаться очень миловидной молодой женщиной.
— Поужинать я бы не отказался, жуть просто какой голодный.
Она бросилась на стол. А Вадим разулся, разделся и направился к мальчишке. Протянул ему руку.
— Вадим.
Мальчик улыбнулся и осторожно протянул свою ладошку.
— Дима.
— Держи, Дима, вот, маленькие же любят сладкое.
Мальчик вопросительно посмотрел на женщину, и та едва заметно кивнула головой. Только после этого ребёнок взял угощение. Вадим сел за стол, вдохнул аромат горячего борща и даже зажмурился от удовольствия. Только после того, как тарелка опустела, посмотрел на гостью, которая ждала его слов.
— Это было нереально вкусно.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Это самое малое, что мы могли для вас сделать.
На её лицо набежала тень.
— Наверное, нам нужно двигаться дальше. Мы и так злоупотребили вашим гостеприимством.
Вадим удивлённо поднял брови.
— Вы спешите куда-то?
— Нет, некуда нам спешить.
Анастасия, так звали молодую женщину, вышла к нему из комнаты, где укладывала Диму, через час. Присела за стол. Вадим встал, налил чаю ей и себе. Она поблагодарила и посмотрела на него огромными синими глазами.
— Вы не подумайте, мы не бомжи какие-нибудь, просто вот сложилось всё как-то неправильно. Когда-то я поехала учиться и совершила очень большую ошибку, доверившись одному парню. Нет, я ни о чём не жалею, потому что у меня есть Дима. Но пришлось вернуться в деревню, к маме, которая на тот момент вышла замуж за молодого. Мама была не рада моему возвращению, как я потом поняла, переживала за своего молодого мужа. Дима родился, вроде бы всё более-менее нормализовалось. Правда, я никак не могла выйти на работу, потому что всё хозяйство мама повесила на меня. Без своих денег жить как-то не особо приятно. Но Дима, мой так называемый отчим, всё покупал, а мне и не нужно было ничего. А потом отчим решил, что мать для него слишком стара, а я подхожу намного лучше. Я сразу его послала, но мама каким-то образом всё узнала, решила, что в этом виновата только я. И моя родная мать вместе с отчимом решили, что им для полной семьи не хватает моего Димы, а меня нужно выгнать. Мать сказала, что лишит меня родительских прав на раз-два. Работы у меня нет, сижу у них на шее, а всё остальное можно и придумать. Вот я с Димой сбежала. Только уверена, что они будут нас искать. Моя мама просто так не успокоится.
Вадим в задумчивости крутил ложку.
— Вот что, Настя, живите у меня пока, пока мы что-нибудь придумаем. Меня и дома-то почти не бывает, так что вы меня нисколько не стесните, а я узнаю что да как.
За неделю Вадим даже забыл, что когда-то вообще вечерами пил. Теперь он мастерил что-то с Димой и они с ним читали. В доме было чисто, тепло. Анастасия баловала их вкусными ужинами. Именно о такой жизни он всегда мечтал. Жаль только, что всё это не его.
Как-то он спешил с работы, и его окликнула соседка.
— Что, Вадим, поздравить тебя можно?
Он даже испугался.
— С чем?
— Так Светлана твоя вернулась, уже часа два как.
Вадим побледнел. Там же Анастасия с Димой. Он припустил бегом домой.
Светлана сидела на диване в красивой позе. Она смотрела на него обиженно. Ни Анастасии, ни Димы не было.
— Где они?
Светлана обиженно поджала губы.
— Не поняла. А где радость от нашей встречи?
Она была уверена в себе и своих чарах. Вадим в два шага преодолел расстояние до дивана и рывком поднял её.
— Я спросил, где они?
Та испуганно закричала.
— Откуда я знаю? Пошли куда-то. Не знаю, домой, наверное.
Вадим отпустил её и бросился к двери. У двери остановился.
— Чтобы, когда вернусь, духу твоего здесь не было.
Светлана удивлённо смотрела на него и понимала, что он не шутит.
— Но как же так?
Она была уверена, что Вадим от радости расплачется.
Вадим понимал, что прошёл час, а может быть и больше. Они могли уйти далеко. На улице уже стемнело.
— Где они могут быть? Господи, да что за наказание у него такое?
Он бежал по деревне в сторону гаражей. Он бы всё равно взял технику, даже если его посадят. Начальник был там. Выслушал сбивчивый рассказ Вадима и кивнул на своего джипа.
— Вот, бери. У него проходимость лучше, чем у твоего трактора. Ну и скорость, разумеется.
— Спасибо, Андрей Сергеевич, я быстро.
— Езжай уже, свисти, если помощь нужна. Да я всё сделаю, чтобы вернуть человека, который тебя к жизни вернул.
Вадим увидел их под деревом в пяти километрах от деревни. Он резко затормозил и бросился к ним.
— Настя, что ты творишь? О себе не думаешь, а о Диме подумала бы.
Анастасия рыдала у него на плече.
— Понимаешь, она сказала, что...
2 часть -
На свадьбе сын назвал мать «бомжихой». А едва она взяла микрофон, сваты оцепенели.
Лариса с улыбкой смотрела на сына, примерявшего новый костюм. Высокий, статный, темноволосый. Завтра её мальчик женится. Даже не верится. Андрей внимательно разглядывал своё отражение в зеркале, потом удовлетворённо кивнул. Костюм сидел как влитой.
— Модный костюмчик. И цвет хороший, и выглядит дорого.
— Он и стоит дорого, — подумала Лариса, но вслух сказала: — Рада, что угодила. На свадьбе точно слезу пущу, как только тебя увижу при полном параде.
— На свадьбе? — Андрей наконец оторвался от зеркала. — Мам, ты на свадьбу собралась, что ли? Мы же договорились, что тебя там не будет.
— Договорились? Сынок, я думала, что ты шутишь.
— Да какие шутки? — Сын нервно зашагал по комнате. — Ты забыла, какие у Карины родители? На свадьбе будет сплошная элита, ты же почувствуешь себя там бедной родственницей. Я начну за тебя переживать. Мам, ты хочешь испортить мне такой важный день?
Сын сел рядом с Ларисой на диван, взял за руку и легонько пожал.
— Мамуль, ну представь, как убого ты будешь смотреться на фоне этих расфуфыренных дамочек. Да у меня сердце лопнет от такого унижения. Мы с Кариной к тебе на другой день приедем, ладно? Чайку попьём или шампанского. Ты нас поздравишь, подарок отдашь.
У Ларисы сердце сжалось от обиды. Родной сын стыдится её до такой степени, что готов выглядеть на собственной свадьбе безродным сиротой.
— Почему я буду убого смотреться? — возразила мать. — Я к хорошему мастеру на причёску записалась, маникюр сделаю, платье приличное надену.
— Какое приличное? Это голубое старьё? — рыкнул Андрей и снова заметался по комнате. — Значит так. — Он встал перед матерью. — Если ты по-хорошему не понимаешь, то я скажу тебе прямым текстом. Я не хочу видеть тебя на свадьбе. Пусть я сволочь, но мне стыдно, что моя мать — уборщица. Я не хочу, чтобы ты своим бомжовским видом позорила меня перед Карининой роднёй. Так понятнее?
Лариса, потрясённая признанием сына, не могла произнести ни слова. Андрей молча взял рюкзак, портплед с костюмом и направился к выходу. На пороге остановился.
— Ещё раз повторяю, не приходи на церемонию. Там тебе никто не будет рад.
Андрей уехал несколько часов назад. За окном наступили сумерки, а Лариса так и сидела на диване в полном оцепенении. От шока она даже заплакать не могла. Слёзы пришли чуть позже, когда женщина включила свет и вынула из комода старый альбом с семейными фотографиями. В этом альбоме уместилась вся её безыскусная жизнь. Воспоминания хлынули на Ларису с такой силой, что трудно было вздохнуть.
Старая потрёпанная фотография. Голубоглазая двухгодовалая девочка сосредоточенно смотрит в объектив. Пёстрое платьице явно с чужого плеча. Рядом худая странная женщина. Рассеянный взгляд, глуповатая улыбка. Даже на плохом снимке видно, что женщина навеселе. Ларисе было два с половиной года, когда мать лишили родительских прав, и она навсегда исчезла из жизни дочери. Повзрослев, девушка даже не пыталась искать непутёвую мамашу. Зачем?
Групповое фото. Десятилетняя Лариса с непокорными золотистыми кудряшками стоит во втором ряду. Третья слева. Жизнь в детдоме была не сахарной. Учреждение, в котором воспитывалась Лариса, было точной копией неблагополучных приютов из документального кино, снятого в лихие девяностые. Повара воровали продукты, воспитатели орали матом. Директриса поощряла дедовщину. Её совершенно не интересовало, какими способами старшие ребята поддерживают дисциплину.
Три симпатичные девушки в форме официанток кокетливо позируют фотографу на крыльце заведения с чуть покосившейся вывеской. После окончания школы Лариса не слишком заморачивалась с выбором профессии. Она быстро нашла работу официантки в придорожном кафе с говорящим названием «У Дороги». Зарплату хозяин платил небольшую, но главный доход официанта — это чаевые, а хорошенькой, шустрой Ларисе клиенты давали на чай весьма щедро. Двенадцатичасовые рабочие смены жутко выматывали, но девушка не унывала. Самостоятельная жизнь пришлась Ларисе по душе. Комнату в коммуналке ей дали просторную, светлую. Соседи, пожилая семейная пара, оказались приветливыми. Деньги, пусть небольшие, у Ларисы водились. К тому же она неожиданно открыла в себе талант — умение прилично одеваться за сущие копейки. Девушка покупала одежду в секонд-хендах и перешивала, перекраивала, превращала поношенную шмотку в модную вещь.
Летняя поляна в лесу. Счастливая, хохочущая Лариса в большом венке из цветов и листьев сидит на зелёной траве. Её обнимает за плечи симпатичный темноволосый парень в таком же венке. Прошло столько лет, а у Ларисы до сих пор замирает сердце при виде этого снимка. Она уже около года работала в кафешке «У Дороги», когда встретила Евгения. Тем летним утром в кафе было на удивление много народу. Лариса носилась по залу с подносом, обслуживая нетерпеливых клиентов. Вдруг девушка споткнулась на ровном месте и опрокинула стакан с томатным соком на парня, сидевшего за столиком у окна. По светлой рубашке медленно расплывалось ярко-красное пятно.
Лариса от ужаса дар речи потеряла. Сразу видно — рубашка дорогущая. Не успела она прийти в себя, как возле столика мгновенно нарисовался хозяин кафе. Виктор начал суетиться вокруг парня и орать на бедную официантку, угрожая увольнением.
— Ну зачем же так надрываться? — усмехнулся парень и протянул Ларисе ключи от автомобиля. — Не переживайте, я к родителям на дачу еду, у меня в машине есть чистая футболка, не могли бы вы мне принести рюкзак с заднего сиденья?
— Я сам принесу, Евгений Алексеевич, — услужливый Виктор выхватил у Ларисы ключи. — А то эта курица вам и в машине что-нибудь сломает.
Оставшись наедине с клиентом, испуганная девушка наконец смогла извиниться.
— Простите, пожалуйста, со мной такое впервые, честное слово, а ущерб я вам возмещу.
— Да успокойтесь вы, какой там ущерб? Ничего страшного, девушка. Кстати, как вас зовут?
— Лариса.
— А я Евгений.
Он протянул ей руку. Робко пожав в ответ руку незнакомца, Лариса в первый раз отважилась посмотреть ему в лицо. Привлекательный парень, высокий, спортивный, серые чуть насмешливые глаза, лёгкая обаятельная улыбка. Хозяин принёс клиенту рюкзак и предложил проводить в местечко, где можно привести себя в порядок. Проходя мимо Ларисы, Виктор язвительно спросил: «Чего стоим, смена уже закончилась?»
Она получала деньги с влюблённой парочки, когда услышала сзади весёлый голос.
— Лариса, вы не могли бы уделить мне минутку внимания?
Она обернулась. Евгений в свежей синей футболке сидел за тем же столиком.
— Примите заказ.
Обслуживая симпатичного посетителя, девушка чувствовала себя скованно, щёки полыхали огнём. Виктор лично проводил парня до дверей, потом подмигнул Ларисе: «Не обижайся. Я специально на тебя орал, а то вдруг бы он заставил за рубашку платить. Она дороже твоей зарплаты».
— Откуда вы знаете этого парня?
— Это же Евгений Кузнецов, сынок нашего мэра. Его в городе каждая собака знает.
К вечеру Лариса так устала от многочасовой суеты, что и думать забыла об утреннем инциденте. У неё было одно желание — поскорее добраться до дома и упасть в кровать. На улице уже стемнело, неизвестно, сколько ещё придётся ждать автобуса. Вдруг к кафе подкатила светлая иномарка. Лариса невольно отступила к крыльцу, но, приглядевшись, узнала автомобиль. Интересно, что здесь забыл мэрский сынок?
Евгений выскочил из машины, взял с сиденья большой букет и направился прямо к Ларисе. Вплотную приблизившись к изумлённой девушке, он сунул ей в руки цветы.
— Уже закончила работать? Извини, не знал, какие букеты тебе нравятся, поэтому обошёлся банальными белыми розами. Обещаю, что потом буду дарить только твои любимые.
— Потом... — окончательно растерялась официантка. — Зачем?
— Как зачем? — Евгений рассмеялся. — Я же за тобой ухаживаю. Кстати, вечер такой чудесный. Может, съездим куда-нибудь?
Лариса уже забыла, что безумно хотела спать. Всё, что сейчас происходило, казалось волшебным сном. Девушка вдруг поняла. Она готова поехать с этим парнем куда угодно. Но, к счастью, вовремя вспомнила про свой непрезентабельный вид. Старые джинсы, простенькая футболка, на голове чёрт знает что.
— Спасибо, но я жутко устала, сегодня не могу, — с сожалением сказала Лариса.
— Тогда завтра? — Евгений не отступал.
— Тогда завтра, — эхом откликнулась девушка.
На другой день они встретились, чтобы уже не расставаться. Это была любовь с первого взгляда. Евгений, студент экономического факультета, успешно сдал летнюю сессию. И парочка начала видеться ежедневно. В июле парень свозил Ларису на отдых. У неё не было загранпаспорта, поэтому они провели волшебные десять дней в Сочи. Евгений познакомил возлюбленную с университетскими приятелями. Весёлой компанией они часто ездили купаться, жарить шашлыки на природе. Это было самое яркое, беззаботное и незабываемое лето в жизни Ларисы. Больше такого безудержного счастья она никогда не испытывала.
Влюблённые уже начали говорить о свадьбе, но осенью все радужные планы на будущее рухнули в одночасье. Однажды двоюродная сестра Евгения увидела на улице брата в компании скромно одетой незнакомки. С этой минуты жизнь Ларисы превратилась в ад. Чета Кузнецовых была категорически против отношений единственного сына с какой-то нищебродкой из приюта. Мать Евгения, его тётка, бабушка ежедневно звонили Ларисе. Они осыпали девушку оскорблениями и угрозами, требуя, чтобы она оставила их мальчика в покое. Двоюродная сестрица Евгения припёрлась в кафе и устроила там жуткий скандал, выплеснув в лицо официантке молочный коктейль из высокого стакана. Старушки-сплетницы у родного подъезда сообщили, что какие-то люди целый час расспрашивали их о Ларисе.
— Да, была тут недавно одна дамочка, — подтвердил Семён Иванович, сосед по квартире. — Предлагала нам с женой хорошие деньги, если подтвердим, что ты наркоманка, девица лёгкого поведения и алкоголичка. Я выставил вон эту гиену.
Лариса ничего не рассказывала жениху, зная, что в данный момент решается вопрос о его поездке за границу по студенческому обмену. Видимо, на парня тоже оказывалось давление, потому что в его глазах поселилась тревога. Иногда он напряжённо всматривался в лицо возлюбленной, но, увидев её ласковую улыбку, облегчённо вздыхал.
Недели за две до отъезда Евгения в квартире Ларисы раздался телефонный звонок. «Это Николай Владимирович». Услышала она в трубке жёсткий мужской голос. «Я отец Евгения. Ты должна расстаться с моим сыном до его отъезда. Скажи, что у тебя есть другой мужчина. Если проигнорируешь мои слова, то горько пожалеешь». И, не дожидаясь ответа, мэр отключился.
Лариса была готова жизнь отдать за Евгения. Разве она могла отказаться от того, кого так отчаянно любила? Когда возлюбленный улетел в Лондон, вокруг девушки начали с космической скоростью происходить события, которые она до сих пор вспоминает как дурной сон. Виктор, подкупленный городским главой, внезапно обвинил официантку в крупной недостаче, и девушку арестовали. Лариса была так потрясена подлым поступком своего босса, что даже не позаботилась о надёжной защите, когда дело быстренько передали в суд. Она не сомневалась, очень скоро выяснится вся правда и эти ужасные обвинения снимут. Суд был похож на фарс. Адвокат, предоставленный девушке государством, только что не спал во время процесса, зато обвинитель старался вовсю. Каждый день Лариса ждала, что объявится Евгений и спасёт её, но подружка сообщила, что по слухам парень собирается продолжить обучение в Англии.
Ларисе дали три года. Уже в тюрьме она узнала, что ждёт ребёнка. О времени, проведённом на женской зоне, женщина запретила себе вспоминать. Слишком больно. Охваченной отчаянием, она поспешила перевернуть страницу семейного альбома. Темноволосый, сероглазый малыш. Лариса нежно погладила фотографию. Каким же ласковым и смышлёным карапузом был её сынок. Одному богу известно, чего ей стоило в одиночку вырастить сына. Лариса отсидела полтора года, затем вышла по УДО. Девушке несказанно повезло, что у неё не отобрали ребёнка. На свободе на её голову обрушился целый ворох проблем. Никто не хотел брать на работу молодую девицу с маленьким ребёнком, к тому же судимую. Спасибо соседу Семёну Ивановичу, который через своего взрослого ученика помог пристроить Андрея в ясли. Теперь Лариса могла работать не покладая рук.
Она трудилась уборщицей в ресторане, по вечерам наводила порядок в местных офисах, выходные дни подрабатывала на автомойке, ночами шила наволочки и пододеяльники. В прошлое Лариса не заглядывала. Зачем ей лишняя боль? Пока женщина отбывала срок, все старые связи оборвались. Однажды она случайно встретила бывшую подружку, и та сообщила, что хозяин придорожной кафешки Виктор разорился. Мэр Кузнецов переехал с семьёй в Москву, получив повышение, а его сын год назад женился на столичной красотке. Лариса проплакала всю ночь, потом вытерла слёзы и пошла мыть полы в ресторане. Нужно было поднимать сына, а отныне это её единственная забота и радость. За окном начало светать. Неужели Лариса всю ночь просидела над альбомом? Она легла спать, но мысли о сыне не давали уснуть.
Она всегда так старалась порадовать его дорогой игрушкой, вкусной едой, модной обновкой. Была готова в лепёшку разбиться, лишь бы выполнить все его пожелания. По мере возможностей, конечно. Если Андрей требовал новый гаджет, он спокойно объявлял это матери, зная, что та обязательно найдёт нужную сумму. В крайнем случае, подрядится мыть полы ещё в каком-нибудь учреждении. Конечно, есть и Ларисы вина в том, что Андрей вырос таким бесчувственным эгоистом. Она никогда не жаловалась ему на усталость, никогда не брала больничный, за обедом постоянно подсовывала самые лакомые кусочки. Неудивительно, что парень ни разу не задумался, какой ценой матери достаются деньги, а теперь родной сын стыдится Ларисы и не хочет, чтобы жалкая уборщица присутствовала на свадебной церемонии. Дожила. Горько вздохнула Лариса, а потом обратилась к портрету Андрея, висевшему на стене. «Сынок, я двадцать пять лет тебе во всём угождала, но в этот раз поступлю по собственному желанию. Ты уж извини». Женщина встала с кровати и вытащила из тумбочки шкатулку, в которой по старинке хранила свои накопления. Плюс на карточке месячная зарплата лежит, на наряд, причёску и косметолога хватит.
Появление Ларисы в ЗАГСе произвело настоящий фурор. Она всегда выглядела моложавой, а после визита в салон красоты и вовсе словно десяток лет сбросила. Гости-мужчины украдкой поглядывали на стройную светловолосую женщину в роскошном синем платье. Во время церемонии мать, смахивая слёзы, любовалась на серьёзного, слегка растерянного сына и его очаровательную невесту. Как хорошо, что она пришла сюда. Потом все гости поздравили новобрачных, и Андрей незаметно пробрался сквозь толпу к матери и прошипел: «Значит, моя просьба для тебя ничего не значит? Надеюсь, в ресторан ты не потащишься?»
— Не потащусь, — Лариса кивнула. — Я уже увидела всё, что хотела.
— Здравствуйте! — к ним подскочила разрумянившаяся от счастья Карина. — Лариса Анатольевна, вы потрясающе выглядите. Родители приглашают вас вместе с ними отправиться в ресторан.
— Спасибо, но мне уже пора.
— Как пора? — возмутилась Карина. — Андрей, что происходит?
— Действительно, мам, куда ты торопишься? У твоего единственного сына свадьба всё-таки.
С натянутой улыбкой Андрей пригласил мать в ресторан. Когда пришло время родителям поздравить молодожёнов, Лариса взяла микрофон.
— Дети, будьте счастливы. Будьте счастливы и любите друг друга всю жизнь.
В короткой речи Ларисы было столько искреннего чувства, что гости устроили ей овацию. Спускаясь с маленькой сцены, женщина едва не столкнулась с высоким мужчиной в дорогом костюме. Его лицо показалось знакомым.
— Не может быть! — сказал вслух Евгений, преградив ей дорогу. — Лариса, неужели это ты?
— Что ты здесь делаешь, Евгений? — Лариса не верила своим глазам.
2 часть -
На похоронах моих близнецов моя 7-летняя дочь спросила: "Можно я расскажу, что бабушка делала с ними?"
Я стояла между двумя крошечными белыми гробами и не чувствовала ног. Воздух в зале похоронного дома был сладковатый, цветочный, и от этого запаха тошнило. Свечи потрескивали, шуршали ткани чёрных платьев, кто-то тонко всхлипывал, и вдруг поверх всего этого прорезался голос свекрови, Людмилы Степановны, звонкий, уверенный, чужой: «Бог забрал их, потому что знал, какая у них мать».
Слова больно резанули по сердцу. Чьи-то головы в рядах качнулись, одобрения, сочувствия, мне уже было не различить. Муж, Алексей, стоял рядом, идеально выглаженный костюм, кулаки в карманах, и молчал.
Я почувствовала, как маленькая ладошка ищет мою. Дочь, Настя, семь лет, чёрное платье из тех, что надевают на школьные концерты, тонкие колготки, слишком взрослый взгляд. Она сжала мне пальцы три раза, наш условный сигнал «Я тебя люблю». Я ответила тем же, хотя пальцы плохо слушались.
— Иногда Господь проявляет милость странными путями, — продолжала Людмила Степановна, шагнув к микрофону без спроса. — Эти ангелы избавлены от страданий. И может быть, их дом был не лучшим местом для их душ.
Она делала паузы, чтобы люди успевали кивать. Я хотела сказать, что она травила меня с того дня, как я вошла в их дом. Хотела перечислить каждую придирку к бутылочкам, каждой пелёнке, каждому «ты не умеешь», сказанному с улыбкой. Но слова словно завалило обломками изнутри. Горло было пустыней.
Родители, мои, сидели в третьем ряду, приехали ночью, ещё не успели осознать, куда попали. Мама прижимала к губам платок. Папа смотрел на свекровь жёстко, как человек, привыкший к прямым разговорам, но сейчас тоже молчал, похороны всё же.
— Я приходила помогать по вторникам и четвергам, — в голосе Людмилы Степановны звенел металл, отполированный до блеска. — Настраивала правильный режим, учила, но гордыня мешает некоторым матерям признать свои слабости.
Слова «гордыня» и «слабости» она произнесла нарочито мягко, почти ласково. Ложь, завёрнутая в красивую упаковку. В толпе прошептали: «Дом всегда был в беспорядке». «Ей тяжело с тремя детьми». «Наверное, депрессия».
Шёпот рос, как плесень по влажной стене. Алексей вздохнул, тот самый выученный вдох: «Я не на её стороне, но и спорить не буду». Я почувствовала, как внутри поднимается жар. Страх всегда идёт первым, за ним приходит злость, и злость согревает.
Настя отпустила мою руку. Я успела увидеть, как она поправляет подол, расправляет плечи и идёт вперёд, не к выходу, не к туалету, а прямо к микрофону. Её лакированные туфельки отчётливо стучали по полу, и этот стук перекрыл шёпот.
— Я хотела бы рассказать, что бабушка делала, что она добавляла что-то в бутылочки для малышей.
Кто-то ахнул. Людмила Степановна дёрнулась, как будто по ней прошёл ток. Алексей выпрямился рывком. Я ощутила, как меня качнуло, и машинально сделала шаг вперёд, не думая, просто туда, где сейчас стояла моя девочка, один на один с залом.
— Солнышко, — Алексей сделал голос мягким, — что ты имеешь в виду?
— В прошлый четверг, — сказала Настя отчётливо, — я хотела взять сок. Бабушка стояла на кухне. Твоя чёрная сумка была открыта. Она давила таблетки и насыпала порошок в бутылочки.
— Ложь! — сорвалось у Людмилы Степановны. — Наглая ложь!
Алексей поднял ладонь, преградив ей путь. Настя не вздрогнула. Она достала из маленькой сумочки старый телефон, мой, когда-то подаренный для игр. Экран вспыхнул. Я увидела, как она листает, вглядывается, выбирает.
— Я сфотографировала, — сказала она. — Вот.
Она подняла телефон, и даже с расстояния я узнала нашу кухню, бутылочки на полотенце, белая мраморная столешница, Людмила Степановна в своём чёрном костюме наклонилась над столом. На одном снимке — её рука с баночкой, ярлык с мелкими буквами. На другом — столовая ложка, в которую сыпет порошок. На третьем — встряхивает прозрачный пластик, в котором белеет молочная пенка.
Шёпот переродился в гул. Алексей сделал шаг, другой — губы шевелились, то ли «не может быть», то ли «дай сюда». У меня поплыло в глазах. Папа взял меня за локоть, чтобы я не упала.
— Они после этого спали и не просыпались, — сказала Настя так же спокойно, как пересказывает стих. — Бабушка сказала, что это правильный сон. Что тихие дети — это здоровые дети. И ещё сказала, что мама должна научиться так делать.
Людмила Степановна нашла голос и бросила его в зал.
— Это были успокоительные. Совсем немного. Нельзя же бросаться к детям при каждом писке. Я помогала. Я хотела как лучше.
Отец уже доставал телефон. Мама тоже, её голос в стрессах становится неожиданно ровным.
— Полиция?
— Да.
2 часть -
Сын миллионера из Омска исчез на выпускном в 1994. Спустя 22 года отец нашёл его дневник...
Что может заставить восемнадцатилетнего сына-миллионера исчезнуть в самый важный день своей жизни? Почему умный, образованный парень, у которого есть всё — деньги, перспективы, любящие родители, — внезапно пропадает без следа? И главное, какая тайна была настолько важной, что ради неё он готов был рискнуть всем?
23 июня 1994 года. Омск переживает непростые времена. Страна меняется, старые устои рушатся, а новые ещё не сформировались. В этом хаосе одни теряют всё, а другие, как Геннадий Кириллов, умудряются построить империю. Его торговая сеть, «Сибирский купец», стала легендой: магазины в каждом районе города, склады, офисы. Жители Омска знали этого человека в лицо. Крепкий мужчина с седеющими висками, всегда в строгом костюме, всегда серьёзный.
Но в этот июньский вечер Геннадий Кириллов забыл о бизнесе. Он стоял в холле школы номер 45, наблюдая, как его единственный сын Денис примеряет выпускной костюм. Парень вырос высоким, в отца. Тёмные волосы аккуратно зачёсаны, серьёзные карие глаза смотрят задумчиво. На нём отлично сидел тёмно-синий костюм от лучшего портного города. Анна Кириллова поправляла сыну галстук, её светлые волосы были убраны в элегантную причёску. Как врач, она привыкла контролировать эмоции, но сегодня в её добрых глазах светилась материнская гордость. Её мальчик заканчивает школу. Скоро поступит в институт, начнёт взрослую жизнь. «Дениска, ты такой красивый», — мама не могла сдержать улыбки. Но Денис словно не слышал. Он смотрел куда-то вдаль, явно о чём-то размышляя. Отец заметил это состояние уже неделю назад. Сын стал каким-то отстранённым, задумчивым. На все вопросы отвечал коротко, много времени проводил в своей комнате с книгами. «Сын, о чём думаешь?» — Геннадий положил руку на плечо Дениса. «Ни о чём особенном, пап. Просто... Выпускной же. Конец одного этапа жизни».
В актовом зале школы номер 45 царила торжественная атмосфера. Красные гвоздики, белые рубашки выпускников, нарядные платья девушек. Директор Лариса Ивановна, женщина лет пятидесяти с седой укладкой, произносила традиционную речь о светлом будущем и важности знаний. Родители снимали всё на видеокамеры — в 94-м это было ещё редкостью и признаком достатка. Денис сидел в первом ряду рядом со своим лучшим другом Семёном Потаповым. Семён, рыжеволосый парень среднего роста с веснушками, то и дело толкал друга локтем, пытаясь привлечь внимание к смешным моментам церемонии. Но Денис был серьёзен как никогда. Когда подошла очередь получать аттестаты, Денис Геннадьевич Кириллов поднялся на сцену под аплодисменты. Золотая медаль блестела на лацкане пиджака. Отличник, гордость школы, сын успешного бизнесмена. У него было всё для счастливой жизни. «Денис Геннадьевич Кириллов», — торжественно произнесла директор, — «желаю вам успехов в университете и во взрослой жизни». Парень кивнул, пожал руку директору и вернулся на место. В зале сидели его родители, Геннадий гордо улыбался, Анна вытирала слёзы радости платочком. Они и представить не могли, что видят сына в последний раз.
После официальной части начался банкет в ресторане «Русь», одном из лучших заведений города. Геннадий Кириллов не поскупился на праздник для сына и его одноклассников. Живая музыка, изысканные блюда, которые в то время могли себе позволить немногие омичи. За столом Денис сидел молча, лишь изредка отвечая на вопросы одноклассников. Семён попытался его развеселить: «Дэн, ты как на похоронах. Это же праздник. Мы свободны». «Да, свободны», — тихо ответил Денис, глядя в окно на вечерние огни Омска. Около десяти вечера компания выпускников решила прогуляться по центру города. Июньский вечер был тёплым, на улицах ещё было светло — белые ночи давали о себе знать даже в Западной Сибири. Группа из двадцати человек неспешно шла по улице Ленина, фотографировалась у памятников, смеялась и строила планы на лето.
Денис шёл чуть поодаль от основной группы. Семён заметил, что друг всё время смотрит на какие-то записки в кармане. «Что у тебя там?» «Адреса», — коротко ответил Денис. «Какие адреса?» «Потом расскажу». К одиннадцати вечера группа дошла до сквера возле драматического театра. Кто-то предложил пойти на дискотеку в «Клуб Метелица», кто-то хотел ещё погулять по набережной Иртыша. Но Денис остановился. «Ребята, я пойду домой». «Да ладно тебе! — воскликнул Семён. — Мы же планировали до утра гулять». «У меня дела». «Какие дела в половине двенадцатого ночи?» Денис достал из кармана школьный рюкзак, который почему-то взял с собой на выпускной. Обычно на таких мероприятиях рюкзаки не берут, но никто не обратил на это внимание днём. «Сёма, если что-то случится, передай родителям: я их очень люблю». «Ты чего несёшь, Денис?» Но тот уже шёл прочь от группы, направляясь в сторону старого центра города. Семён попытался догнать друга, но Денис шёл быстро, явно зная, куда идёт. «Встретимся завтра!» — крикнул он через плечо и растворился в сумерках между старых зданий. Это были последние слова, которые кто-то слышал от Дениса Кириллова.
Утром 24 июня Анна Кириллова, как всегда, пошла будить сына к завтраку. Но кровать была не тронута. Денис не ночевал дома. Сначала родители не забеспокоились. Подумали, что сын остался у кого-то из друзей после выпускного, — вполне нормальная ситуация. Но когда к обеду Денис не появился и не отвечал на звонки домашнего пейджера, Геннадий начал звонить одноклассникам. Семён Потапов рассказал о странном поведении друга накануне вечером: о рюкзаке, о загадочных адресах, о его последних словах про любовь к родителям. К вечеру стало ясно: Денис исчез. Геннадий Кириллов не был человеком, который сидит сложа руки. Используя свои связи в городской администрации и милиции, он уже к утру 25 июня организовал масштабную поисковую операцию. В Омске 1994 года слово «миллионер» много значило. Майор милиции Константин Петрович Воронцов, опытный оперативник с тридцатилетним стажем, лично возглавил расследование. Это был мужчина лет пятидесяти, невысокий, коренастый, с проницательными серыми глазами. Он видел разное за свою службу, но исчезновение сына богатого бизнесмена в маленьком по российским меркам Омске было событием из ряда вон выходящим.
«Геннадий Михайлович», — говорил майор Воронцов, сидя в кабинете Кириллова, — «мы проверили все больницы, вокзалы, автостанции. Парня нигде не видели. Но у нас есть свидетель». Этим свидетелем оказался ночной сторож речного вокзала Егор Семёнович, мужчина лет шестидесяти. Он утверждал, что около полуночи видел молодого человека в тёмном костюме, который ходил по причалу и что-то высматривал. «Точно не скажу, что это был ваш сын, — говорил сторож, нервно теребя кепку. — Темно было. Но парень высокий, в хорошем костюме. Не пьяный, не хулиган. Интеллигентный такой». «Он садился на какой-нибудь пароход?» — спросил Геннадий. «Да нет, пароходы-то ночью не ходят. Последний рейс — в десять вечера, до Тобольска. А этот парень просто ходил, искал что-то. Потом ушёл в сторону города». Эта информация дала следствию первое направление. Началась проверка всех речных маршрутов. Опросили всех капитанов, проводников, пассажиров утренних рейсов. Обследовали берега Иртыша, в черте города и за его пределами.
Геннадий нанял частных детективов из Москвы. В те времена это была экзотика, но деньги решали многие вопросы. Детективное агентство «Сыск» прислало двух опытных сыщиков, бывших сотрудников КГБ. Владислав Морозов, мужчина лет сорока пяти, с военной выправкой и холодными голубыми глазами, и его партнёр Валерий Лебедев, чуть моложе, но с таким же профессиональным взглядом. Они применили методы, которые в обычной милицейской практике не использовались. «Господин Кириллов, — говорил Морозов, изучая фотографию Дениса, — нам нужно знать всё о вашем сыне. Его увлечения, друзья, возможные проблемы. Люди не исчезают просто так». Родители рассказали всё, что знали. Денис был тихим, серьёзным мальчиком. Отличник в школе, не курил, не пил, не связывался с плохими компаниями. Увлекался историей, много читал, часто ходил в Краеведческий музей и городскую библиотеку. «А конфликты в семье были?» — спросил Лебедев. Геннадий и Анна переглянулись. «Ну?» «Были разногласия по поводу будущего, — признал отец. — Я хотел, чтобы Дэн пошёл в коммерческий институт, изучал экономику. Планировал передать ему бизнес». «А он мечтал об археологическом факультете в университете». «И как он реагировал на ваше давление?» «Не спорил. Денис вообще не любил конфликтов. Просто замыкался в себе».
Детективы начали методично опрашивать всех, кто знал Дениса. Одноклассники, учителя, соседи, продавцы в магазинах, которые он посещал. Постепенно стала вырисовываться картина. За последние полгода Денис действительно изменился: стал более замкнутым, задумчивым. Много времени проводил в библиотеках и архивах. Учительница истории Людмила Александровна вспомнила, что он интересовался периодом Гражданской войны и репрессий тридцатых годов. «Он писал реферат о судьбах омских семей в двадцатом веке, — рассказывала пожилая учительница. — Очень увлёкся темой. Даже в городской архив ходил за документами». Это была первая серьёзная зацепка. Детективы отправились в архив областного краеведческого музея. Заведующая архивом Ирина Викторовна Степанова, женщина лет сорока, с внимательными карими глазами за очками, хорошо помнила Дениса. «Да, этот молодой человек часто к нам приходил. Месяца три-четыре назад начал. Интересовался документами периода коллективизации и репрессий. Особенно его волновали списки раскулаченных семей». «Он что-то конкретное искал?» «Да, фамилию Кириллов искал. Говорил, что изучает историю своей семьи».
Геннадий побледнел. Он никогда не рассказывал сыну о тёмных страницах семейной истории. О том, что его дед, Пётр Иванович Кириллов, был в тридцать седьмом году арестован как враг народа. О том, что всё имущество семьи было конфисковано. О том, что отец Геннадия, маленький Андрей, остался сиротой и вырос в детском доме. «Что он нашёл в документах?» — с трудом выговорил Геннадий. «Довольно много. Ваш дед был зажиточным купцом, имел большой дом в центре города, лавку. После ареста всё имущество описали и изъяли. Есть подробная опись». Ирина Викторовна принесла папку с документами. Среди них была опись имущества Петра Ивановича Кириллова, датированная октябрём 1937 года. Геннадий читал пожелтевшие страницы, и его руки дрожали. Дом по улице Красноармейская, 47. Лавка скобяных товаров. Склад. И в конце описи загадочная запись: «В ходе обыска обнаружен тайник в подвальном помещении. Содержимое изъято для дальнейшего расследования». «А что было в тайнике?» — спросил детектив Морозов. «Это не указано. Видимо, составляли отдельный протокол, но он не сохранился».
Анна сидела бледная, держась за сердце. Она понимала, что сын узнал семейную тайну, которую родители скрывали от него всю жизнь. Вечером того же дня семья Кирилловых собралась дома для серьёзного разговора. Геннадий больше не мог молчать. «Аня, нам надо рассказать детективам всё о нашей семье». «Гена, ты же сам говорил, что прошлое должно остаться в прошлом». «Но теперь это прошлое может объяснить исчезновение нашего сына». Той ночью Геннадий Кириллов впервые за много лет рассказал историю своей семьи. О деде-купце, о репрессиях, о том, как его отец скрывал своё происхождение всю жизнь. О том, как сам Геннадий, строя бизнес, старался не вспоминать о тёмных страницах семейной истории. «Денис должен был узнать правду когда-нибудь, — тихо сказала Анна. — Ты не можешь всю жизнь скрывать от сына, кто его предки». «Я хотел защитить его. В наше время лучше было иметь рабочие корни, чем купеческие».
Детективы внимательно слушали семейную исповедь. Морозов делал пометки в блокноте. «Значит, ваш сын узнал, что его прадед был репрессирован. Узнал про конфискованное имущество и тайник. И после этого исчез. Логично предположить, что он пытался найти этот тайник. Но зачем? — не понимала Анна. — Прошло же столько лет». «Может быть, он хотел восстановить справедливость, найти семейные реликвии? Или просто узнать правду о своих корнях?»
На следующий день поиски сосредоточились в районе старого центра Омска. Дом по адресу Красноармейская, 47, до сих пор стоял, хотя и в полуразрушенном состоянии. Это было двухэтажное кирпичное здание постройки начала двадцатого века, типичное для купеческого Омска. Сейчас в нём находились коммунальные квартиры, подвал использовался как склад для старых вещей жильцов. Милиция получила разрешение на обыск. Майор Воронцов с группой оперативников спустился в подвал. Сырые кирпичные стены, низкие потолки, полумрак. В углах стояли старые шкафы, коробки, велосипеды. «Если здесь был тайник, то его давно могли замуровать или разрушить», — размышлял майор вслух. Обыск продолжался несколько часов, но ничего подозрительного не нашли: никаких следов Дениса, никаких тайников.
Тем временем в городе началась настоящая паника. Исчезновение сына известного бизнесмена стало главной темой разговоров. Газеты писали статьи, радио передавало сводки. Одни говорили о похищении с целью получения выкупа, другие — о том, что парень просто сбежал от родительской опеки. Геннадий объявил награду в сто тысяч рублей, по тем временам — огромные деньги, за любую информацию о местонахождении сына. Телефон в доме Кирилловых разрывался от звонков. Но все сведения оказывались ложными.
Прошёл месяц. Затем второй. Дениса словно поглотила земля. Анна не выдержала нервного напряжения и попала в больницу с сердечным приступом. Врачи говорили, что это от стресса. Женщина, привыкшая лечить других, теперь сама нуждалась в лечении. Геннадий проводил дни и ночи в поисках. Он лично объезжал все больницы области, морги, детские дома. «Вдруг сын потерял память и не помнит себя?» Он ездил в соседние города, давал объявления в газеты, нанимал новых детективов. Бизнес начал разваливаться. Геннадий перестал следить за делами компании, передоверив всё управляющим. Торговая сеть «Сибирский купец», которую он строил годами, теряла позиции на рынке. Но отец продолжал искать сына.
К осени 1994 года стало ясно, что официальное следствие зашло в тупик. Майор Воронцов честно признался: «Геннадий Михайлович, мы проверили все возможные версии. Похищения не было, никто не требовал выкуп. Самоубийство тоже исключено, тело не нашли, хотя обследовали всю округу. Остаётся предположить, что Денис ушёл добровольно. Но куда? Зачем? Может быть, в другой город. Может быть, за границу». В 1994-м это стало возможным. Частные детективы тоже не смогли найти новых зацепок. Морозов и Лебедев провели в Омске три месяца, но вернулись в Москву ни с чем. «Простите, господин Кириллов. Ваш сын исчез как профессионал. Никаких следов, никаких свидетелей после 11 вечера 23 июня».
Проходили годы. Анна частично восстановилась после болезни, но навсегда осталась хрупкой женщиной с печальными глазами. Она вернулась к работе в больнице — работа помогала не думать о потере. Геннадий попытался восстановить бизнес, но сердце было не в деле. В 2001 году он продал остатки торговой сети и практически отошёл от дел. Деньги его больше не интересовали. Каждый год 23 июня супруги Кирилловы ходили в церковь ставить свечки за здравие сына. Они так и не смирились с его потерей, продолжая надеяться на чудо. В 2005 году
Спеша на ферму, тракторист дал ключи от дома бродяжке с малышом… А вернувшись, заглянул в окно и…
Вадим осмотрелся. Он давно обещал себе прибраться, но мысли об этом приходили только утром, когда он собирался на работу. Вечером же он возвращался домой с бутылкой и быстро засыпал. Так он жил уже больше года, с того самого момента, как Светлана бросила его и уехала в город.
Он познакомился с ней на дискотеке в соседнем селе. До этого он её никогда не видел. Девушки ему прохода не давали, потому что парень он был видный. К тому же, он хорошо зарабатывал в фермерском хозяйстве, где был лучшим трактористом, водителем и комбайнёром. Мужики с завистью вздыхали, говоря, что любой металл его слушается.
Вадим жил один. Бабушка, которая его воспитывала, умерла, когда ему исполнилось восемнадцать. Никто не думал, что парень вернётся в село после учёбы, но он вернулся. Построил большой дом, работал как одержимый и не смотрел на девушек. Твёрдо решил сначала встать на ноги, чтобы не стыдно было привезти жену в дом. Ещё с детства он знал, что такое недоедать и недосыпать.
Но когда он увидел Светлану, то чуть с ума не сошёл. Свадьбу сыграли быстро. Светлане парень очень понравился. Ещё больше ей понравилось, что можно уйти из многодетной семьи. Вадим сильно баловал её, покупая наряды, каких в деревне никто и не видел. Светлана быстро привыкла к хорошему. Хозяйством не занималась, потому что это было тяжело. А Вадим всё делал сам, лишь бы ей было хорошо.
Они прожили так три года. А в один прекрасный день его жена и заявляет:
— Вадим, как долго мы будем тут сидеть? Все люди развиваются, в город переезжают, а мы всё в деревне тухнем.
Вадим тогда даже не понял, о чём она:
— Я же никогда не говорил, что в город хочу. Да и ты не говорила. С чего это вдруг такие разговоры?
— Ну, я точно не хочу всю жизнь тухнуть в деревне. Надеюсь, ты не собираешься меня заставить делать это?
Вадим поднял брови:
— Что-то я не понимаю. Ты же сама из деревни, всю жизнь тут прожила. Куда тебя потянуло-то вдруг? Тем более сейчас. Жить-то можно припеваючи. Вот погоди, я воду в дом проведу, вообще как в городской квартире будет.
Светлана встала и нервно заходила по комнате.
— Господи, какой же ты непроходимый. При чём тут вода? А театры? Кафе? Культура, в конце концов.
В тот день они поругались. Вадим первым не сдержался, обозвал жену деревенской принцессой на горошине и ушёл. Потом, конечно, помирились, к разговору больше не возвращались. А спустя три недели он не застал Светлану, когда вернулся с работы. На столе была только записка о том, что она встретила человека, который её понимает, с которым будет жить в городе. Ещё Светлана писала, что забрала деньги, которые он откладывал, в качестве компенсации за то, что потратила на него лучшие годы.
С того дня Вадим и поменял свой образ жизни. Сначала всё хозяйство распродал, а потом и дом запустил. Никто и не догадывался до поры до времени, что с ним происходит. На работу ходил, но пару замечаний получил за пьянство. Отвечать не стал. Просто в тот день, когда начальник с ним говорил, взял не пол-литру, а сразу две.
Вадим вздохнул, ещё раз осмотрелся. Как же хотелось закрыть глаза на всё это. Пару раз он даже начинал прибираться, но в первый раз наткнулся на заколку Светланы, а второй — на их свадебный альбом. Так и бросил это дело.
Он вышел на улицу, поёжился. Мороз был такой, что нос щипало. Снова придётся повозиться, чтобы свой трактор завести. «Простите», — он вздрогнул. На улице было ещё темно, и он никак не ожидал услышать незнакомый голос, да ещё и у себя во дворе. Он резко повернулся.
Перед ним стояла женщина, а за ней сжался ребёнок.
— Господи, что вы здесь делаете в такую рань и в такой мороз, ещё и с ребёнком?
Женская фигура неопределённо пожала плечами.
— Так уж получилось. Вы не подскажете, можно ли у кого-нибудь найти приют на время? Дима совсем устал. Только денег у нас нет.
Вадим попытался всмотреться ей в лицо. Измождённая, худая и вроде бы совсем молодая. Зная своих деревенских, он мог предположить, что они скорее участковому позвонят, чем какую-то бродягу на постой просто так пустят. Он быстро взглянул на ребёнка, который сжался к женщине. Мальчишке было не больше пяти.
Потом Вадим посмотрел на часы. Нет, ничем он не поможет. Если опоздает, все сразу решат, что он это из-за пьянки. Он сунул руку в карман, достал ключи от дома.
— Вот, держите. Идите ко мне домой. Я вернусь после шести. Дома тепло, если замёрзнете, можете печку протопить. Еда тоже должна быть. Ну должна, а там Бог её знает. Только у меня там беспорядок. На улицу особо не высовывайтесь, а то много к вам вопросов будет. Всё, я побежал, некогда мне.
Он отдал ошарашенной незнакомке ключи и рванул по тропинке в сторону гаражей. Почему-то даже мысли не возникло, что люди чужие, что обворовать его могут.
День пролетел быстро. Беспокойство появилось к вечеру, когда он по привычке повернул к магазину, но не остановился. Взял неизменную пол-литру, правда добавил конфет. Не был уверен, что его постояльцы ещё ждут его. Может, отогрелись да и дальше пошли.
В доме горел свет. Это было настолько необычно, непривычно, что Вадим почувствовал какое-то стеснение в груди. Он осторожно подошёл к окну и заглянул в дом. Лицо Вадима вытянулось. Он видел всего лишь часть комнаты, но и этого хватило, чтобы понять. Там был идеальный порядок. Всё такое ровненькое, чистое. На диване под пледом сидели молодая женщина и мальчик. Они рассматривали какую-то книжку.
Вадим присмотрелся, грустно вздохнул. Одно время, когда ещё была надежда, что Светлана родит ему, он скупил все детские книжки в сельмаге, а теперь они пылились стопками возле дивана на полу. Когда жена уехала, он хотел их выбросить, но рука не поднялась. А ещё из дома тянуло едой. Такой забытый запах, что Вадим невольно сглотнул. Он посмотрел на бутылку в руках и быстро сунул её в снег.
Молодая женщина вскочила, когда он вошёл, и покраснела.
— Здравствуйте, простите, мы с Димой немного похозяйничали, я ужин приготовила.
Вадим и сам растерялся. Он и понятия не имел, что бродяжка, которую он с утра пожалел, может оказаться очень миловидной молодой женщиной.
— Поужинать я бы не отказался, жуть просто какой голодный.
Она бросилась на стол. А Вадим разулся, разделся и направился к мальчишке. Протянул ему руку.
— Вадим.
Мальчик улыбнулся и осторожно протянул свою ладошку.
— Дима.
— Держи, Дима, вот, маленькие же любят сладкое.
Мальчик вопросительно посмотрел на женщину, и та едва заметно кивнула головой. Только после этого ребёнок взял угощение. Вадим сел за стол, вдохнул аромат горячего борща и даже зажмурился от удовольствия. Только после того, как тарелка опустела, посмотрел на гостью, которая ждала его слов.
— Это было нереально вкусно.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Это самое малое, что мы могли для вас сделать.
На её лицо набежала тень.
— Наверное, нам нужно двигаться дальше. Мы и так злоупотребили вашим гостеприимством.
Вадим удивлённо поднял брови.
— Вы спешите куда-то?
— Нет, некуда нам спешить.
Анастасия, так звали молодую женщину, вышла к нему из комнаты, где укладывала Диму, через час. Присела за стол. Вадим встал, налил чаю ей и себе. Она поблагодарила и посмотрела на него огромными синими глазами.
— Вы не подумайте, мы не бомжи какие-нибудь, просто вот сложилось всё как-то неправильно. Когда-то я поехала учиться и совершила очень большую ошибку, доверившись одному парню. Нет, я ни о чём не жалею, потому что у меня есть Дима. Но пришлось вернуться в деревню, к маме, которая на тот момент вышла замуж за молодого. Мама была не рада моему возвращению, как я потом поняла, переживала за своего молодого мужа. Дима родился, вроде бы всё более-менее нормализовалось. Правда, я никак не могла выйти на работу, потому что всё хозяйство мама повесила на меня. Без своих денег жить как-то не особо приятно. Но Дима, мой так называемый отчим, всё покупал, а мне и не нужно было ничего. А потом отчим решил, что мать для него слишком стара, а я подхожу намного лучше. Я сразу его послала, но мама каким-то образом всё узнала, решила, что в этом виновата только я. И моя родная мать вместе с отчимом решили, что им для полной семьи не хватает моего Димы, а меня нужно выгнать. Мать сказала, что лишит меня родительских прав на раз-два. Работы у меня нет, сижу у них на шее, а всё остальное можно и придумать. Вот я с Димой сбежала. Только уверена, что они будут нас искать. Моя мама просто так не успокоится.
Вадим в задумчивости крутил ложку.
— Вот что, Настя, живите у меня пока, пока мы что-нибудь придумаем. Меня и дома-то почти не бывает, так что вы меня нисколько не стесните, а я узнаю что да как.
За неделю Вадим даже забыл, что когда-то вообще вечерами пил. Теперь он мастерил что-то с Димой и они с ним читали. В доме было чисто, тепло. Анастасия баловала их вкусными ужинами. Именно о такой жизни он всегда мечтал. Жаль только, что всё это не его.
Как-то он спешил с работы, и его окликнула соседка.
— Что, Вадим, поздравить тебя можно?
Он даже испугался.
— С чем?
— Так Светлана твоя вернулась, уже часа два как.
Вадим побледнел. Там же Анастасия с Димой. Он припустил бегом домой.
Светлана сидела на диване в красивой позе. Она смотрела на него обиженно. Ни Анастасии, ни Димы не было.
— Где они?
Светлана обиженно поджала губы.
— Не поняла. А где радость от нашей встречи?
Она была уверена в себе и своих чарах. Вадим в два шага преодолел расстояние до дивана и рывком поднял её.
— Я спросил, где они?
Та испуганно закричала.
— Откуда я знаю? Пошли куда-то. Не знаю, домой, наверное.
Вадим отпустил её и бросился к двери. У двери остановился.
— Чтобы, когда вернусь, духу твоего здесь не было.
Светлана удивлённо смотрела на него и понимала, что он не шутит.
— Но как же так?
Она была уверена, что Вадим от радости расплачется.
Вадим понимал, что прошёл час, а может быть и больше. Они могли уйти далеко. На улице уже стемнело.
— Где они могут быть? Господи, да что за наказание у него такое?
Он бежал по деревне в сторону гаражей. Он бы всё равно взял технику, даже если его посадят. Начальник был там. Выслушал сбивчивый рассказ Вадима и кивнул на своего джипа.
— Вот, бери. У него проходимость лучше, чем у твоего трактора. Ну и скорость, разумеется.
— Спасибо, Андрей Сергеевич, я быстро.
— Езжай уже, свисти, если помощь нужна. Да я всё сделаю, чтобы вернуть человека, который тебя к жизни вернул.
Вадим увидел их под деревом в пяти километрах от деревни. Он резко затормозил и бросился к ним.
— Настя, что ты творишь? О себе не думаешь, а о Диме подумала бы.
Анастасия рыдала у него на плече.
— Понимаешь, она сказала, что...
Спеша на ферму, тракторист дал ключи от дома бродяжке с малышом… А вернувшись, заглянул в окно и…
Вадим осмотрелся. Он давно обещал себе прибраться, но мысли об этом приходили только утром, когда он собирался на работу. Вечером же он возвращался домой с бутылкой и быстро засыпал. Так он жил уже больше года, с того самого момента, как Светлана бросила его и уехала в город.
Он познакомился с ней на дискотеке в соседнем селе. До этого он её никогда не видел. Девушки ему прохода не давали, потому что парень он был видный. К тому же, он хорошо зарабатывал в фермерском хозяйстве, где был лучшим трактористом, водителем и комбайнёром. Мужики с завистью вздыхали, говоря, что любой металл его слушается.
Вадим жил один. Бабушка, которая его воспитывала, умерла, когда ему исполнилось восемнадцать. Никто не думал, что парень вернётся в село после учёбы, но он вернулся. Построил большой дом, работал как одержимый и не смотрел на девушек. Твёрдо решил сначала встать на ноги, чтобы не стыдно было привезти жену в дом. Ещё с детства он знал, что такое недоедать и недосыпать.
Но когда он увидел Светлану, то чуть с ума не сошёл. Свадьбу сыграли быстро. Светлане парень очень понравился. Ещё больше ей понравилось, что можно уйти из многодетной семьи. Вадим сильно баловал её, покупая наряды, каких в деревне никто и не видел. Светлана быстро привыкла к хорошему. Хозяйством не занималась, потому что это было тяжело. А Вадим всё делал сам, лишь бы ей было хорошо.
Они прожили так три года. А в один прекрасный день его жена и заявляет:
— Вадим, как долго мы будем тут сидеть? Все люди развиваются, в город переезжают, а мы всё в деревне тухнем.
Вадим тогда даже не понял, о чём она:
— Я же никогда не говорил, что в город хочу. Да и ты не говорила. С чего это вдруг такие разговоры?
— Ну, я точно не хочу всю жизнь тухнуть в деревне. Надеюсь, ты не собираешься меня заставить делать это?
Вадим поднял брови:
— Что-то я не понимаю. Ты же сама из деревни, всю жизнь тут прожила. Куда тебя потянуло-то вдруг? Тем более сейчас. Жить-то можно припеваючи. Вот погоди, я воду в дом проведу, вообще как в городской квартире будет.
Светлана встала и нервно заходила по комнате.
— Господи, какой же ты непроходимый. При чём тут вода? А театры? Кафе? Культура, в конце концов.
В тот день они поругались. Вадим первым не сдержался, обозвал жену деревенской принцессой на горошине и ушёл. Потом, конечно, помирились, к разговору больше не возвращались. А спустя три недели он не застал Светлану, когда вернулся с работы. На столе была только записка о том, что она встретила человека, который её понимает, с которым будет жить в городе. Ещё Светлана писала, что забрала деньги, которые он откладывал, в качестве компенсации за то, что потратила на него лучшие годы.
С того дня Вадим и поменял свой образ жизни. Сначала всё хозяйство распродал, а потом и дом запустил. Никто и не догадывался до поры до времени, что с ним происходит. На работу ходил, но пару замечаний получил за пьянство. Отвечать не стал. Просто в тот день, когда начальник с ним говорил, взял не пол-литру, а сразу две.
Вадим вздохнул, ещё раз осмотрелся. Как же хотелось закрыть глаза на всё это. Пару раз он даже начинал прибираться, но в первый раз наткнулся на заколку Светланы, а второй — на их свадебный альбом. Так и бросил это дело.
Он вышел на улицу, поёжился. Мороз был такой, что нос щипало. Снова придётся повозиться, чтобы свой трактор завести. «Простите», — он вздрогнул. На улице было ещё темно, и он никак не ожидал услышать незнакомый голос, да ещё и у себя во дворе. Он резко повернулся.
Перед ним стояла женщина, а за ней сжался ребёнок.
— Господи, что вы здесь делаете в такую рань и в такой мороз, ещё и с ребёнком?
Женская фигура неопределённо пожала плечами.
— Так уж получилось. Вы не подскажете, можно ли у кого-нибудь найти приют на время? Дима совсем устал. Только денег у нас нет.
Вадим попытался всмотреться ей в лицо. Измождённая, худая и вроде бы совсем молодая. Зная своих деревенских, он мог предположить, что они скорее участковому позвонят, чем какую-то бродягу на постой просто так пустят. Он быстро взглянул на ребёнка, который сжался к женщине. Мальчишке было не больше пяти.
Потом Вадим посмотрел на часы. Нет, ничем он не поможет. Если опоздает, все сразу решат, что он это из-за пьянки. Он сунул руку в карман, достал ключи от дома.
— Вот, держите. Идите ко мне домой. Я вернусь после шести. Дома тепло, если замёрзнете, можете печку протопить. Еда тоже должна быть. Ну должна, а там Бог её знает. Только у меня там беспорядок. На улицу особо не высовывайтесь, а то много к вам вопросов будет. Всё, я побежал, некогда мне.
Он отдал ошарашенной незнакомке ключи и рванул по тропинке в сторону гаражей. Почему-то даже мысли не возникло, что люди чужие, что обворовать его могут.
День пролетел быстро. Беспокойство появилось к вечеру, когда он по привычке повернул к магазину, но не остановился. Взял неизменную пол-литру, правда добавил конфет. Не был уверен, что его постояльцы ещё ждут его. Может, отогрелись да и дальше пошли.
В доме горел свет. Это было настолько необычно, непривычно, что Вадим почувствовал какое-то стеснение в груди. Он осторожно подошёл к окну и заглянул в дом. Лицо Вадима вытянулось. Он видел всего лишь часть комнаты, но и этого хватило, чтобы понять. Там был идеальный порядок. Всё такое ровненькое, чистое. На диване под пледом сидели молодая женщина и мальчик. Они рассматривали какую-то книжку.
Вадим присмотрелся, грустно вздохнул. Одно время, когда ещё была надежда, что Светлана родит ему, он скупил все детские книжки в сельмаге, а теперь они пылились стопками возле дивана на полу. Когда жена уехала, он хотел их выбросить, но рука не поднялась. А ещё из дома тянуло едой. Такой забытый запах, что Вадим невольно сглотнул. Он посмотрел на бутылку в руках и быстро сунул её в снег.
Молодая женщина вскочила, когда он вошёл, и покраснела.
— Здравствуйте, простите, мы с Димой немного похозяйничали, я ужин приготовила.
Вадим и сам растерялся. Он и понятия не имел, что бродяжка, которую он с утра пожалел, может оказаться очень миловидной молодой женщиной.
— Поужинать я бы не отказался, жуть просто какой голодный.
Она бросилась на стол. А Вадим разулся, разделся и направился к мальчишке. Протянул ему руку.
— Вадим.
Мальчик улыбнулся и осторожно протянул свою ладошку.
— Дима.
— Держи, Дима, вот, маленькие же любят сладкое.
Мальчик вопросительно посмотрел на женщину, и та едва заметно кивнула головой. Только после этого ребёнок взял угощение. Вадим сел за стол, вдохнул аромат горячего борща и даже зажмурился от удовольствия. Только после того, как тарелка опустела, посмотрел на гостью, которая ждала его слов.
— Это было нереально вкусно.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Это самое малое, что мы могли для вас сделать.
На её лицо набежала тень.
— Наверное, нам нужно двигаться дальше. Мы и так злоупотребили вашим гостеприимством.
Вадим удивлённо поднял брови.
— Вы спешите куда-то?
— Нет, некуда нам спешить.
Анастасия, так звали молодую женщину, вышла к нему из комнаты, где укладывала Диму, через час. Присела за стол. Вадим встал, налил чаю ей и себе. Она поблагодарила и посмотрела на него огромными синими глазами.
— Вы не подумайте, мы не бомжи какие-нибудь, просто вот сложилось всё как-то неправильно. Когда-то я поехала учиться и совершила очень большую ошибку, доверившись одному парню. Нет, я ни о чём не жалею, потому что у меня есть Дима. Но пришлось вернуться в деревню, к маме, которая на тот момент вышла замуж за молодого. Мама была не рада моему возвращению, как я потом поняла, переживала за своего молодого мужа. Дима родился, вроде бы всё более-менее нормализовалось. Правда, я никак не могла выйти на работу, потому что всё хозяйство мама повесила на меня. Без своих денег жить как-то не особо приятно. Но Дима, мой так называемый отчим, всё покупал, а мне и не нужно было ничего. А потом отчим решил, что мать для него слишком стара, а я подхожу намного лучше. Я сразу его послала, но мама каким-то образом всё узнала, решила, что в этом виновата только я. И моя родная мать вместе с отчимом решили, что им для полной семьи не хватает моего Димы, а меня нужно выгнать. Мать сказала, что лишит меня родительских прав на раз-два. Работы у меня нет, сижу у них на шее, а всё остальное можно и придумать. Вот я с Димой сбежала. Только уверена, что они будут нас искать. Моя мама просто так не успокоится.
Вадим в задумчивости крутил ложку.
— Вот что, Настя, живите у меня пока, пока мы что-нибудь придумаем. Меня и дома-то почти не бывает, так что вы меня нисколько не стесните, а я узнаю что да как.
За неделю Вадим даже забыл, что когда-то вообще вечерами пил. Теперь он мастерил что-то с Димой и они с ним читали. В доме было чисто, тепло. Анастасия баловала их вкусными ужинами. Именно о такой жизни он всегда мечтал. Жаль только, что всё это не его.
Как-то он спешил с работы, и его окликнула соседка.
— Что, Вадим, поздравить тебя можно?
Он даже испугался.
— С чем?
— Так Светлана твоя вернулась, уже часа два как.
Вадим побледнел. Там же Анастасия с Димой. Он припустил бегом домой.
Светлана сидела на диване в красивой позе. Она смотрела на него обиженно. Ни Анастасии, ни Димы не было.
— Где они?
Светлана обиженно поджала губы.
— Не поняла. А где радость от нашей встречи?
Она была уверена в себе и своих чарах. Вадим в два шага преодолел расстояние до дивана и рывком поднял её.
— Я спросил, где они?
Та испуганно закричала.
— Откуда я знаю? Пошли куда-то. Не знаю, домой, наверное.
Вадим отпустил её и бросился к двери. У двери остановился.
— Чтобы, когда вернусь, духу твоего здесь не было.
Светлана удивлённо смотрела на него и понимала, что он не шутит.
— Но как же так?
Она была уверена, что Вадим от радости расплачется.
Вадим понимал, что прошёл час, а может быть и больше. Они могли уйти далеко. На улице уже стемнело.
— Где они могут быть? Господи, да что за наказание у него такое?
Он бежал по деревне в сторону гаражей. Он бы всё равно взял технику, даже если его посадят. Начальник был там. Выслушал сбивчивый рассказ Вадима и кивнул на своего джипа.
— Вот, бери. У него проходимость лучше, чем у твоего трактора. Ну и скорость, разумеется.
— Спасибо, Андрей Сергеевич, я быстро.
— Езжай уже, свисти, если помощь нужна. Да я всё сделаю, чтобы вернуть человека, который тебя к жизни вернул.
Вадим увидел их под деревом в пяти километрах от деревни. Он резко затормозил и бросился к ним.
— Настя, что ты творишь? О себе не думаешь, а о Диме подумала бы.
Анастасия рыдала у него на плече.
— Понимаешь, она сказала, что...
На свадьбе сын назвал мать-зечку бомжихой… А едва она взяла микрофон, сваты оцепенели
Антонина с улыбкой смотрела на сына, примерявшего новый костюм. Высокий, статный, темноволосый. Завтра её мальчик женится. Даже не верится. Олег внимательно разглядывал своё отражение в зеркале, потом удовлетворённо кивнул. Костюм сидел как влитой.
— Модный костюмчик. И цвет хороший, и выглядит дорого.
— Он и стоит дорого, — подумала Антонина, но вслух сказала: — Рада, что угодила. На свадьбе точно слезу пущу, как только тебя увижу при полном параде.
— На свадьбе? — Олег наконец оторвался от зеркала. — Мам, ты на свадьбу собралась, что ли? Мы же договорились, что тебя там не будет.
— Договорились? Сынок, я думала, что ты шутишь.
— Да какие шутки? — Сын нервно зашагал по комнате. — Ты забыла, какие у Кати родители? На свадьбе будет сплошная элита, ты же почувствуешь себя там бедной родственницей. Я начну за тебя переживать. Мам, ты хочешь испортить мне такой важный день?
Сын сел рядом с Антониной на диван, взял за руку и легонько пожал.
— Мамуль, ну представь, как убого ты будешь смотреться на фоне этих расфуфыренных дамочек. Да у меня сердце лопнет от такого унижения. Мы с Катей к тебе на другой день приедем, ладно? Чайку попьём или шампанского. Ты нас поздравишь, подарок отдашь.
У Антонины сердце сжалось от обиды. Родной сын стыдится её до такой степени, что готов выглядеть на собственной свадьбе безродным сиротой.
— Почему я буду убого смотреться? — возразила мать. — Я к хорошему мастеру на причёску записалась, маникюр сделаю, платье приличное надену.
— Какое приличное? Это голубое старьё? — рыкнул Олег и снова заметался по комнате. — Значит так. — Он встал перед матерью. — Если ты по-хорошему не понимаешь, то я скажу тебе прямым текстом. Я не хочу видеть тебя на свадьбе. Пусть я сволочь, но мне стыдно, что моя мать — уборщица. Я не хочу, чтобы ты своим бомжовским видом позорила меня перед Катиной роднёй. Так понятнее?
Антонина, потрясённая признанием сына, не могла произнести ни слова. Олег молча взял рюкзак, портплед с костюмом и направился к выходу. На пороге остановился.
— Ещё раз повторяю, не приходи на церемонию. Там тебе никто не будет рад.
Олег уехал несколько часов назад. За окном наступили сумерки, а Антонина так и сидела на диване в полном оцепенении. От шока она даже заплакать не могла. Слёзы пришли чуть позже, когда женщина включила свет и вынула из комода старый альбом с семейными фотографиями. В этом альбоме уместилась вся её безыскусная жизнь. Воспоминания хлынули на Антонину с такой силой, что трудно было вздохнуть.
Старая потрёпанная фотография. Голубоглазая двухгодовалая девочка сосредоточенно смотрит в объектив. Пёстрое платьице явно с чужого плеча. Рядом худая странная женщина. Рассеянный взгляд, глуповатая улыбка. Даже на плохом снимке видно, что женщина навеселе. Антонине было два с половиной года, когда мать лишили родительских прав, и она навсегда исчезла из жизни дочери. Повзрослев, девушка даже не пыталась искать непутёвую мамашу. Зачем?
Групповое фото. Десятилетняя Тоня с непокорными золотистыми кудряшками стоит во втором ряду. Третья слева. Жизнь в детдоме была не сахарной. Учреждение, в котором воспитывалась Антонина, было точной копией неблагополучных приютов из документального кино, снятого в лихие девяностые. Повара воровали продукты, воспитатели орали матом. Директриса поощряла дедовщину. Её совершенно не интересовало, какими способами старшие ребята поддерживают дисциплину.
Три симпатичные девушки в форме официанток кокетливо позируют фотографу на крыльце заведения с чуть покосившейся вывеской. После окончания школы Антонина не слишком заморачивалась с выбором профессии. Она быстро нашла работу официантки в придорожном кафе с говорящим названием «У Дороги». Зарплату хозяин платил небольшую, но главный доход официанта — это чаевые, а хорошенькой, шустрой Антонине клиенты давали на чай весьма щедро. Двенадцатичасовые рабочие смены жутко выматывали, но девушка не унывала. Самостоятельная жизнь пришлась Антонине по душе. Комнату в коммуналке ей дали просторную, светлую. Соседи, пожилая семейная пара, оказались приветливыми. Деньги, пусть небольшие, у Антонины водились. К тому же она неожиданно открыла в себе талант — умение прилично одеваться за сущие копейки. Девушка покупала одежду в секонд-хендах и перешивала, перекраивала, превращала поношенную шмотку в модную вещь.
Летняя поляна в лесу. Счастливая, хохочущая Антонина в большом венке из цветов и листьев сидит на зелёной траве. Её обнимает за плечи симпатичный темноволосый парень в таком же венке. Прошло столько лет, а у Антонины до сих пор замирает сердце при виде этого снимка. Она уже около года работала в кафешке «У Дороги», когда встретила Дмитрия. Тем летним утром в кафе было на удивление много народу. Антонина носилась по залу с подносом, обслуживая нетерпеливых клиентов. Вдруг девушка споткнулась на ровном месте и опрокинула стакан с томатным соком на парня, сидевшего за столиком у окна. По светлой рубашке медленно расплывалось ярко-красное пятно.
Антонина от ужаса дар речи потеряла. Сразу видно — рубашка дорогущая. Не успела она прийти в себя, как возле столика мгновенно нарисовался хозяин кафе. Стас начал суетиться вокруг парня и орать на бедную официантку, угрожая увольнением.
— Ну зачем же так надрываться? — усмехнулся парень и протянул Антонине ключи от автомобиля. — Не переживайте, я к родителям на дачу еду, у меня в машине есть чистая футболка, не могли бы вы мне принести рюкзак с заднего сиденья?
— Я сам принесу, Дмитрий Николаевич, — услужливый Стас выхватил у Антонины ключи. — А то эта курица вам и в машине что-нибудь сломает.
Оставшись наедине с клиентом, испуганная девушка наконец смогла извиниться.
— Простите, пожалуйста, со мной такое впервые, честное слово, а ущерб я вам возмещу.
— Да успокойтесь вы, какой там ущерб? Ничего страшного, девушка. Кстати, как вас зовут?
— Антонина.
— А я Дмитрий.
Он протянул ей руку. Робко пожав в ответ руку незнакомца, Антонина в первый раз отважилась посмотреть ему в лицо. Привлекательный парень, высокий, спортивный, серые чуть насмешливые глаза, лёгкая обаятельная улыбка. Хозяин принёс клиенту рюкзак и предложил проводить в местечко, где можно привести себя в порядок. Проходя мимо Антонины, Стас язвительно спросил: «Чего стоим, смена уже закончилась?»
Она получала деньги с влюблённой парочки, когда услышала сзади весёлый голос.
— Антонина, вы не могли бы уделить мне минутку внимания?
Она обернулась. Дмитрий в свежей синей футболке сидел за тем же столиком.
— Примите заказ.
Обслуживая симпатичного посетителя, девушка чувствовала себя скованно, щёки полыхали огнём. Стас лично проводил парня до дверей, потом подмигнул Антонине: «Не обижайся. Я специально на тебя орал, а то вдруг бы он заставил за рубашку платить. Она дороже твоей зарплаты».
— Откуда вы знаете этого парня?
— Это же Дима Соколов, сынок нашего мэра. Его в городе каждая собака знает.
К вечеру Антонина так устала от многочасовой суеты, что и думать забыла об утреннем инциденте. У неё было одно желание — поскорее добраться до дома и упасть в кровать. На улице уже стемнело, неизвестно, сколько ещё придётся ждать автобуса. Вдруг к кафе подкатила светлая иномарка. Антонина невольно отступила к крыльцу, но, приглядевшись, узнала автомобиль. Интересно, что здесь забыл мэрский сынок?
Дмитрий выскочил из машины, взял с сиденья большой букет и направился прямо к Антонине. Вплотную приблизившись к изумлённой девушке, он сунул ей в руки цветы.
— Уже закончила работать? Извини, не знал, какие букеты тебе нравятся, поэтому обошёлся банальными белыми розами. Обещаю, что потом буду дарить только твои любимые.
— Потом... — окончательно растерялась официантка. — Зачем?
— Как зачем? — Дмитрий рассмеялся. — Я же за тобой ухаживаю. Кстати, вечер такой чудесный. Может, съездим куда-нибудь?
Антонина уже забыла, что безумно хотела спать. Всё, что сейчас происходило, казалось волшебным сном. Девушка вдруг поняла. Она готова поехать с этим парнем куда угодно. Но, к счастью, вовремя вспомнила про свой непрезентабельный вид. Старые джинсы, простенькая футболка, на голове чёрт знает что.
— Спасибо, но я жутко устала, сегодня не могу, — с сожалением сказала Антонина.
— Тогда завтра? — Дмитрий не отступал.
— Тогда завтра, — эхом откликнулась девушка.
На другой день они встретились, чтобы уже не расставаться. Это была любовь с первого взгляда. Дмитрий, студент экономического факультета, успешно сдал летнюю сессию. И парочка начала видеться ежедневно. В июле парень свозил Антонину на отдых. У неё не было загранпаспорта, поэтому они провели волшебные десять дней в Сочи. Дмитрий познакомил возлюбленную с университетскими приятелями. Весёлой компанией они часто ездили купаться, жарить шашлыки на природе. Это было самое яркое, беззаботное и незабываемое лето в жизни Антонины. Больше такого безудержного счастья она никогда не испытывала.
Влюблённые уже начали говорить о свадьбе, но осенью все радужные планы на будущее рухнули в одночасье. Однажды двоюродная сестра Дмитрия увидела на улице брата в компании скромно одетой незнакомки. С этой минуты жизнь Антонины превратилась в ад. Чета Соколовых была категорически против отношений единственного сына с какой-то нищебродкой из приюта. Мать Дмитрия, его тётка, бабушка ежедневно звонили Антонине. Они осыпали девушку оскорблениями и угрозами, требуя, чтобы она оставила их мальчика в покое. Двоюродная сестрица Дмитрия припёрлась в кафе и устроила там жуткий скандал, выплеснув в лицо официантке молочный коктейль из высокого стакана. Старушки-сплетницы у родного подъезда сообщили, что какие-то люди целый час расспрашивали их об Антонине.
— Да, была тут недавно одна дамочка, — подтвердил Илья Иванович, сосед по квартире. — Предлагала нам с женой хорошие деньги, если подтвердим, что ты наркоманка, девица лёгкого поведения и алкоголичка. Я выставил вон эту гиену.
Антонина ничего не рассказывала жениху, зная, что в данный момент решается вопрос о его поездке за границу по студенческому обмену. Видимо, на парня тоже оказывалось давление, потому что в его глазах поселилась тревога. Иногда он напряжённо всматривался в лицо возлюбленной, но увидев её ласковую улыбку, облегчённо вздыхал.
Недели за две до отъезда Дмитрия в квартире Антонины раздался телефонный звонок. «Это Николай Борисович». Услышала она в трубке жёсткий мужской голос. «Я отец Дмитрия. Ты должна расстаться с моим сыном до его отъезда. Скажи, что у тебя есть другой мужчина. Если проигнорируешь мои слова, то горько пожалеешь». И, не дожидаясь ответа, мэр отключился.
Антонина была готова жизнь отдать за Дмитрия. Разве она могла отказаться от того, кого так отчаянно любила? Когда возлюбленный улетел в Лондон, вокруг девушки начали с космической скоростью происходить события, которые она до сих пор вспоминает как дурной сон. Стас, подкупленный городским главой, внезапно обвинил официантку в крупной недостаче, и девушку арестовали. Антонина была так потрясена подлым поступком своего босса, что даже не позаботилась о надёжной защите, когда дело быстренько передали в суд. Она не сомневалась, очень скоро выяснится вся правда и эти ужасные обвинения снимут. Суд был похож на фарс. Адвокат, предоставленный девушке государством, только что не спал во время процесса, зато обвинитель старался вовсю. Каждый день Антонина ждала, что объявится Дмитрий и спасёт её, но подружка сообщила, что по слухам парень собирается продолжить обучение в Англии.
Антонине дали три года. Уже в тюрьме она узнала, что ждёт ребёнка. О времени, проведённом на женской зоне, женщина запретила себе вспоминать. Слишком больно. Охваченной отчаянием, она поспешила перевернуть страницу семейного альбома. Темноволосый, сероглазый малыш. Антонина нежно погладила фотографию. Каким же ласковым и смышлёным карапузом был её сынок. Одному богу известно, чего ей стоило в одиночку вырастить сына. Антонина отсидела полтора года, затем вышла по УДО. Девушке несказанно повезло, что у неё не отобрали ребёнка. На свободе на её голову обрушился целый ворох проблем. Никто не хотел брать на работу молодую девицу с маленьким ребёнком, к тому же судимую. Спасибо соседу Илье Ивановичу, который через своего взрослого ученика помог пристроить Олега в ясли. Теперь Антонина могла работать не покладая рук.
Она трудилась уборщицей в ресторане, по вечерам наводила порядок в местных офисах, выходные дни подрабатывала на автомойке, ночами шила наволочки и пододеяльники. В прошлое Антонина не заглядывала. Зачем ей лишняя боль? Пока женщина отбывала срок, все старые связи оборвались. Однажды она случайно встретила бывшую подружку, и та сообщила, что хозяин придорожной кафешки Стас разорился. Мэр Соколов переехал с семьёй в Москву, получив повышение, а его сын год назад женился на столичной красотке. Антонина проплакала всю ночь, потом вытерла слёзы и пошла мыть полы в ресторане. Нужно было поднимать сына, а отныне это её единственная забота и радость. За окном начало светать. Неужели Антонина всю ночь просидела над альбомом? Она легла спать, но мысли о сыне не давали уснуть.
Она всегда так старалась порадовать его дорогой игрушкой, вкусной едой, модной обновкой. Была готова в лепёшку разбиться, лишь бы выполнить все его пожелания. По мере возможностей, конечно. Если Олег требовал новый гаджет, он спокойно объявлял это матери, зная, что та обязательно найдёт нужную сумму. В крайнем случае, подрядится мыть полы ещё в каком-нибудь учреждении. Конечно, есть и в вине Антонины в том, что Олег вырос таким бесчувственным эгоистом. Она никогда не жаловалась ему на усталость, никогда не брала больничный, за обедом постоянно подсовывала самые лакомые кусочки. Неудивительно, что парень ни разу не задумался, какой ценой матери достаются деньги, а теперь родной сын стыдится Антонины и не хочет, чтобы жалкая уборщица присутствовала на свадебной церемонии. Дожила. Горько вздохнула Антонина, а потом обратилась к портрету Олега, висевшему на стене. «Сынок, я двадцать пять лет тебе во всём угождала, но в этот раз поступлю по собственному желанию. Ты уж извини». Женщина встала с кровати и вытащила из тумбочки шкатулку, в которой по старинке хранила свои накопления. Плюс на карточке месячная зарплата лежит, на наряд, причёску и косметолога хватит.
Появление Антонины в ЗАГСе произвело настоящий фурор. Она всегда выглядела моложавой, а после визита в салон красоты и вовсе словно десяток лет сбросила. Гости-мужчины украдкой поглядывали на стройную светловолосую женщину в роскошном синем платье. Во время церемонии мать, смахивая слёзы, любовалась на серьёзного, слегка растерянного сына и его очаровательную невесту. Как хорошо, что она пришла сюда. Потом все гости поздравили новобрачных, и Олег незаметно пробрался сквозь толпу к матери и прошипел: «Значит, моя просьба для тебя ничего не значит? Надеюсь, в ресторан ты не потащишься?»
— Не потащусь, — Антонина кивнула. — Я уже увидела всё, что хотела.
— Здравствуйте! — к ним подскочила разрумянившаяся от счастья Катя. — Антонина Анатольевна, вы потрясающе выглядите. Родители приглашают вас вместе с ними отправиться в ресторан.
— Спасибо, но мне уже пора.
— Как пора? — возмутилась Катя. — Олег, что происходит?
— Действительно, мам, куда ты торопишься? У твоего единственного сына свадьба всё-таки.
С натянутой улыбкой Олег пригласил мать в ресторан. Когда пришло время родителям поздравить молодожёнов, Антонина взяла микрофон.
— Дети, будьте счастливы. Будьте счастливы и любите друг друга всю жизнь.
В короткой речи Антонины было столько искреннего чувства, что гости устроили ей овацию. Спускаясь с маленькой сцены, женщина едва не столкнулась с высоким мужчиной в дорогом костюме. Его лицо показалось знакомым.
— Не может быть! — сказал вслух Дмитрий, преградив ей дорогу. — Тоня, неужели это ты?
— Что ты здесь делаешь, Дмитрий? — Антонина не верила своим глазам.
2 часть -
Фильтр
01:06
Добавлено видео
01:06
01:06
Добавлено видео
01:06
00:54
Добавлено видео
00:54
загрузка
Показать ещёЛевая колонка
О группе
Фото из альбомов
Ссылки на группу
47 295 участников
18 396 участников
494 486 участников