Рассказы Людмилы Лыновской

Проснувшись, Илья услышал, как громко стучит дождь по подоконнику. Он поднялся и закрыл окна, мельком взглянув на небо, которое было похоже на бетонную плиту, по чьему-то злому умыслу опускающуюся на город. Илья почувствовал сильную головную боль и вязкую тревогу, сам не понимая почему. Он взял телефон и лег под одеяло. Экран телефона оставался черным. - Что за ерунда, разве я вчера не зарядил его? – сказал Илья вслух, отбросил телефон на прикроватную тумбочку и попытался снова заснуть. Ему приснился отец, который давно умер. Он стоял по колено в темной воде и манил рукой Илью к себе. Илья чувствовал себя маленьким мальчишкой и боялся утонуть. Руки и ноги сводила судорога. Один за другим прозвучали три удара грома. Илья вскочил и подошел к окну. С ужасом смотрел, как небо приближается к крышам многоэтажных домов и вот-вот раздавит их. «Похоже на конец света, - подумал Илья. - Хотя кто его видел? Кто видел, тот уже не здесь». Илья задернул штору, надеясь, что, если не смотреть на свето

Николай с трудом оторвался от сладких губ Марины, повернулся к ней спиной и стал лихорадочно открывать ключом дверь своей квартиры. Марина прижалась к его спине грудью, так что Ник чувствовал ее прерывистое дыхание. Наконец дверь поддалась и влюбленные ввалились в прихожую, расстегивая на ходу одежду и не переставая целоваться. Вдруг, словно выстрел, хлопнула дверь в ванную. Николай и Марина повернули головы на звук и со страхом уставились на Розу – бывшую жену Ника, которая стояла, опершись плечом о косяк, сложив руки на груди, как Наполеон перед боем: - Я сколько раз буду повторять, чтобы ты не тащил своих баб домой! – рявкнула она так, что казалось, их панельная пятиэтажка затряслась и чуть было не сложилась, как карточный домик. Марина отскочила от Николая и в смущении стала застегивать блузку, боясь поднять глаза на Розу. Ник застегнул ширинку и гордо вскинув голову, отчетливо произнес: - Мы пять лет в разводе! Тебе нет никакого дела до моей личной жизни! Ты же хотела к маме поеха

- Ну почему же я опять не сказала ему все, что думаю о нем! – разговаривала Анастасия Владимировна сама с собой, собираясь домой в конце рабочего дня. – Если он директор, значит хамить можно? Это же надо так раскритиковать мой отчет. Видите ли много лирики! Ну употребила я пару раз слова «большой» и «хороший» вместо того, чтобы указать точные цифры. Но я же только первый год на руководящей работе. Мог бы и повежливей. Не зря говорят, что люди бегут от него, такой грубый, если что не так, режет человеку прямо в глаза, вот и не выдерживает народ. То ли дело Вера Андреевна была. Пригласит, поговорит, мягко так пожурит и отпустит. А премию всегда получали. Правда школа никогда в передовых не ходила, зато тишь да благодать. Можно было и пораньше уйти, если нужно и опоздать, нестрашно. А с этим монстром все по струночки ходят. Чуть что, лишает премии. А то отчитает так, что лучше бы премии лишил. Правда школа третий год средства из фонда качества получает, но не такими же способами! Настя вы

Олеся закончила свой утренний ритуал, налила себе вина и села писать план. Она знала, что если не распишет свой день и пустит все на самотек, то на нее навалится вязкая депрессия, из которой потом выбраться будет очень трудно. Поэтому она старательно расставляла пункты плана, как будто вбивала колья в болото, чтобы, опираясь на них, не свалиться в трясину, а преодолеть еще один бессмысленный день. Нет, конечно, суеты было много: фитнес, бассейн, салон красоты, обед в ресторане с подругой Инессой и обсуждение светских сплетен, шопинг или встреча с модным стилистом, возвращение домой, подготовка к ужину и ожидание мужа, который может приехать, а может опять остаться ночевать в офисе. Это означало, что он поехал к Карине, к его новой любовнице, девушке совсем юной, но старательной, умеющей порадовать стареющего мужчину. На такой случай у Олеси всегда в запасе несколько бутылок Просекко. В последнее время без алкоголя трудно заснуть. Вот уже десять лет Олеся не работала, жила в большом дом

Альбина и Вика с шумом ввалились в квартиру, обсуждая на ходу результаты своего похода к директору. - Я ему говорю: "Почему это, Анатолий Владимирович, снова я должна выступать? Что у нас других сотрудников нет? - возмущалась Альбина. - А он мне: "Вы же сами знаете, лучше Вас никто не выступит, а на совещании кто-то из министерства будет присутствовать". Вот так всегда! Если я лучше всех выступаю, так на меня все валить можно?" - Да уж! - поддержала подругу Виктория. - Кто везет, на том и ездят! - Ты хочешь сказать, что я сама виновата? - обиделась Альбина. - Нет, что ты! - спохватилась Вика. - Я ведь тоже всегда на эту удочку попадаю.Мы с тобой получается самые ответственные и всегда поэтому самые крайние. А как премию лишний раз выписать, так почему-то, если сама не напомнишь, фиг что получишь! - Ты что ли напомнишь? У тебя всегда язык в одном месте. Пока я не выбью у директора положенное вознаграждение, так ничего и не будет. Сама знаешь, какой он прижимистый. Из комнаты вышел муж А

Июльский день клонился к вечеру, но жара не спадала. За окном машины настоящее пекло. Пробка, в которую угодила Лариса, возвращаясь домой от подруги, живущей на берегу моря, растянулась на несколько километров. «Надо было раньше выехать! - ругала себя Лариса. – Теперь все с моря едут. Ведь знала же, что так будет. Нет, Татьяну послушала!» Подруга упрашивала ее остаться еще на один день. Лариса сначала согласилась, дочь Катерина находилась у бабушки, и дома ее никто не ждал, но потом, вдруг решила ехать. В последнее время у нее часто менялось настроение. Допив минералку, с раздражением отбросила пустую бутылку. Автомобиль двигался с черепашьей скоростью. Кондиционер работал плохо, выдувая вместо холодного теплый воздух. «Сейчас моя голова взорвется и мозги разлетятся по салону», - думала Лариса, обмахиваясь журналом, который ей перед самым отъездом вручила Татьяна, загадочно пояснив, что на седьмой странице ее ждет сюрприз. Белый мерседес ползший впереди окончательно остановился и уже

Мелочи жизни Лена вышла из машины, достала из багажника сумку- тележку и направилась к своему подъезду. Из-за угла дома выскочил мотоциклист и чуть не сбил ее. — Вот придурок! - крикнула она ему вслед. – Во дворе же дети! Мужчина подъехал к крайнему подъезду и резко остановился. Потом слез со своего бешенного коня, снял шлем, под которым оказалась шевелюра красивых волос, стрельнул в сторону Лены игривым взглядом и широко улыбнулся. - Идиот! – снова выругалась Лена и потащила сумку на колесиках к своему подъезду. Подойдя к дверям, нажала на домофон, ожидая, когда муж Слава впустит ее. Связку ключей она еще утром забыла дома на полочке в прихожей. Приехав на работу Лена позвонила Славе и предупредила, чтобы вечером никуда не уходил. Муж работал удаленно, поэтому целый день находился дома. Не дождавшись ответа от Славика, Лена достала телефон и позвонила ему. Минуты через три раздался сонный голос: - Ленка, что случилось? - Что случилось? Я домой не могу попасть! Ты что, спишь что ли! Я

14.1. Получив в загсе информацию о месте захоронения Лозовой Галины Николаевны, Алина с Машей направились по указанному адресу. Со слов подруги Нины Алина знала, что недалеко от могилы матери Сергея есть небольшое воинское захоронение, где покоится ее любимый. С замиранием сердца Алина с дочерью вошли через большие железные ворота на территорию городского кладбища. Слева от входа находился кирпичный домик, где размещались работники кладбища, а в деревянной пристройке к нему — инвентарь для уборки. Женщина постучала в дверь. Ей ответил низкий, с хрипотцой, мужской голос. Алина осторожно заглянула внутрь помещения. Прямо перед ней в центре комнаты стоял прямоугольный стол, накрытый клеенкой, за которым сидел седой крепкий мужчина в рабочей одежде и что-то писал в толстую тетрадь. Чуть дальше справа выделялся яркий разноцветный островок из составленных в круг корзинок и ведер с искусственными цветами с прикрепленными к ним ценниками, видимо, на продажу. По стенкам были размещены несколько