Элис Мур | Рассказы на Дзене

Меня зовут Галина, мне 43 года. Двенадцать лет я прожила с мужем Сережей и его матерью Антониной Петровной в ее двухкомнатной квартире. Думала, что знаю свою свекровь как облупленную. Женщина тяжелая, придирчивая, но что поделать - жилье в нашем городке дорогое, своего у нас не было. Я верила, что мы действительно живем впроголодь, пока случайно не заглянула в старый комод свекрови. То, что я там увидела, перевернуло всю мою жизнь. *** Я всегда была трудягой. С утра до вечера работала на заводе, где паяла микросхемы, по выходным после обеда еще подрабатывала уборщицей в местной поликлинике. Руки постоянно в мозолях, спина болела так, что спать могла только на боку. Сережа работал водителем на дальних рейсах, получал неплохо. Но всю зарплату до копейки отдавал матери. — Мама у нас хозяйка, она лучше знает, на что тратить, — говорил он, когда я пыталась возразить. Антонина Петровна действительно держала все деньги в своих руках. Каждую покупку приходилось согласовывать с ней. Хлеб покупа

Десять лет я отдавала всю свою зарплату мужу. Каждый месяц, получив конвертик в детском саду, где работала воспитательницей, несла его домой и клала на кухонный стол перед Валерием. - Ты же женщина, - говорил он серьезно, - мужчина должен распоряжаться деньгами в семье. У тебя нет хватки к деньгам. А я кивала и думала - наверное, правильно говорит. Ведь он же мужчина, он лучше знает. А когда узнала, на что он копил и куда вкладывал мои кровные деньги все эти десять лет - чуть с ума не сошла от ярости. Но обо всем по порядку. *** Познакомились мы, когда мне было двадцать шесть, на дне рождения у общих знакомых. Валера работал слесарем на заводе, был на четыре года старше меня, говорил уверенно и красиво. После первого же свидания заявил: - Лена, если мы будем встречаться серьезно, то сразу договоримся - в семье должен быть один кошелек и один хозяин. Иначе только скандалы и ругань из-за денег будут. Мне это показалось даже романтичным. Подружки завидовали: - Повезло тебе, такой серье

Когда сын сказал своим друзьям, что я просто уборщица, мое сердце разорвалось на части. Стою в углу холла торгового центра с ведром и шваброй, а он — мой Андрей, которому я отдала лучшие годы жизни — делает вид, что не знает меня. — А это кто? — спросил один из его приятелей, кивнув в мою сторону. — Да так... уборщица наша. В доме убирается, — небрежно бросил сын, не глядя в мою сторону. Я замерла. Пятнадцать лет работы, бессонных ночей, отказа от всего ради его будущего — и вот она, благодарность. В этот момент я поняла: что-то пошло не так. Очень не так. *** Мне было двадцать два, когда Виктор ушел. Младшей, Лене, исполнилось два годика, Андрею было четыре. Помню тот серый октябрьский день — он собрал вещи в старый спортивный рюкзак и сказал: — Не держи меня, Света, пожалуйста. Не готов я к такой жизни. Стоял на пороге с сигаретой в зубах, а я держала на руках плачущую дочку. Что значит «не готов»? А я что, готова была в двадцать с небольшим становиться матерью-одиночкой? После его у

Когда я услышала, как щелкнул замок снаружи, поняла - назад дороги нет. Руки дрожали, когда я подергала ручку входной двери. Заперто. Сердце колотилось так громко, что казалось, соседи должны его слышать через тонкие стены этой убогой квартирки. "Роберт!" - крикнула я, но в ответ лишь эхо прокатилось по пустому коридору. Он ушел, пообещав вернуться к вечеру. А теперь я поняла - он не просто вышел по делам. Он меня запер. Подбежала к окну. Четвертый этаж, внизу бетонная площадка. Прыгать - верная смерть. Мобильный телефон лежал на кухонном столе разряженный - Роберт вчера "случайно" забыл дать мне зарядку. Только теперь до меня дошло - ничего случайного в его действиях не было. Каждый шаг был просчитан. А я, дура сорокапятилетняя, повелась на красивые слова и фотографии из интернета. Как же я здесь оказалась? *** Полгода назад моя жизнь катилась под откос. Я разведена, дети взрослые - сын учился в техникуме, дочка работала в соседнем городе. Домой приезжала раз-два в месяц, и то, что бы

Анна — это я. Мне тридцать четыре года, мать двоих детей, жена Михаила вот уже восемь лет. Всегда думала, что хорошо разбираюсь в людях. Оказалось — зря так думала. Три года назад случилось то, что перевернуло всю мою жизнь. И знаете что самое странное? Сейчас я за это благодарна. Хотя тогда готова была убить. Муж потерял работу — компания обанкротилась. Я торговала в магазинчике за оклад в двадцать тысяч и мизерный процент с продаж. Дети растут, кредиты душат, коммуналка растет каждый месяц. Жили от зарплаты до зарплаты. У Михаила есть сестра Лена. Младше меня на четыре года, живет одна, постоянно ноет про трудную жизнь. Мы с ней нормально общались, она часто к нам заходила. Миша всех родственников любит, говорит — семья дело святое. Я тогда тоже так думала. Если бы мне кто сказал, что его родная сестра способна на такую подлость, рассмеялась бы в лицо. Наивная тогда была. *** Лену знаю с самого начала отношений с мужем. Избалованная девочка, которая так и не повзрослела. Родители с д

Я стояла со всеми на кладбище и наблюдала, как Валентина принимает соболезнования. Черное платье сидело на ней безупречно, волосы аккуратно убраны под траурную вуаль. Она держалась с достоинством — ни слезинки, только благодарные кивки и сдержанные объятия. Но меня не покидало странное чувство: что-то в этой картине было неправильным, словно я смотрела плохо отрепетированный спектакль. Когда к гробу подошла группа мужчин в строгих костюмах — коллеги Николая с завода, — атмосфера резко изменилась. Они смотрели на Валентину с плохо скрываемой неприязнью. Один из них, седовласый мужчина лет шестидесяти, что-то тихо сказал ей, отчего вдова резко побледнела и отступила на шаг. А потом я услышала, как молодая женщина, стоявшая рядом со мной, прошептала своей спутнице: "Бедный Коля... Хоть на том свете отдохнет от этой ведьмы". В тот момент я еще не знала, что эти слова перевернут все мое представление о трагедии, свидетельницей которой я невольно стала. Полтора года я слушала жалобы Валентин

После того разговора прошло уже два месяца. Максим со мной не разговаривает. Вообще. Когда я прихожу к Вале (а приходится — она совсем плохая стала), он либо уходит из дома, либо запирается в комнате. Пыталась писать ему сообщения — не читает. Звоню — сбрасывает. Через Мишу передавала, что хочу объяснить — Миша говорит: "Не готов пока он разговаривать". 1 часть - читать здесь 2 часть - читать здесь 3 часть - читать здесь 4 часть - читать здесь 5 часть - читать здесь 6 часть - читать здесь 7 часть - читать здесь Валя попыталась с ним поговорить: — Максим, мама Катя страдает. Она тебя любит. — Если бы любила, то говорила бы правду, — отвечал он. Учителя в школе жаловались — стал хуже учиться, с одноклассниками конфликтует, на уроках грубит. Школьный психолог предлагала побеседовать, но Максим отказался. — Что с ним делать? — спрашивала меня Валя. — Не знаю, — честно отвечала я. — Время, наверное, лечит. Но времени у Вали было мало. Врачи говорили — месяц, может два. Она таяла на глаза

Максиму было семнадцать, когда у Вали обнаружили рак. Началось всё с простуды, которая никак не проходила. Потом кашель, слабость, температура. К врачам она ходить не любила, всё откладывала. — Валя, — говорила я ей, — сходи обследуйся нормально. — Да что ты, — отмахивалась она, — простыла просто. Весна, авитаминоз. 1 часть - читать здесь 2 часть - читать здесь 3 часть - читать здесь 4 часть - читать здесь 5 часть - читать здесь 6 часть - читать здесь Но когда начала худеть и кашлять кровью, Миша силой потащил её в больницу. Диагноз был как гром среди ясного неба — рак лёгких, третья стадия. Врач сказал — если повезёт и лечение поможет, может, года два-три протянет. Валя это известие встретила на удивление спокойно. Сказала только: — Ну что ж, значит, так суждено. А вот Максим не выдержал. Он же в ней души не чаял, она для него была всем — и мамой, и лучшим другом, и опорой. — Мама, — плакал он, обнимая Валю, — мама, не умирай, пожалуйста... — Не умру, сынок, — гладила его по голове Ва

Время — странная штука. Кажется, что дни тянутся бесконечно, а потом вдруг оборачиваешься назад и понимаешь — пролетели годы. Именно так случилось и со мной. Дни складывались в недели, недели в месяцы, а месяцы в годы непрерывного молчания. 1 часть - читать здесь 2 часть - читать здесь 3 часть - читать здесь 4 часть - читать здесь 5 часть - читать здесь После того вечера, когда я отдала Максима Вале, моя жизнь разделилась на две части: официальную, где я была просто тётей, и тайную, где каждую ночь я засыпала с мыслями о сыне. Первые месяцы были самыми тяжёлыми. Я закончила педагогическое училище, но диплом воспитателя детского сада казался издевательством судьбы. Как я могу воспитывать чужих детей, когда собственного отдала? Но работать надо было, деньги нужны. Устроилась в детский садик №47 на окраине города. Заведующая, Антонина Петровна, женщина строгая, но справедливая, сразу сказала: — Молодая ты ещё, Катерина. Дети — это не игрушки. Тут характер нужен. Как же она была права. В п

Схватки начались в четыре утра 15 марта. Сначала слабые, едва заметные. Я проснулась от тянущей боли внизу живота и поняла — началось. Разбудила Валю, которая спала на раскладушке рядом с моей кроватью: — Валь, кажется, я рожаю. 1 часть - читать здесь 2 часть - читать здесь 3 часть - читать здесь 4 часть - читать здесь Она вскочила как ошпаренная: — Серьёзно? А может, ложная тревога? — Не знаю. Но болит по-настоящему. — Сколько между схватками? Я засекала время по часам на стене. Минут пятнадцать между болями. — Пока рано в роддом, — сказала Валя. — Нужно дождаться, когда интервал сократится до пяти минут. Подняли родителей и Мишу. Мама засуетилась — поставила чайник, достала приготовленные заранее вещи. Папа нервно курил на кухне. Миша проверил машину — завёлся ли двигатель, есть ли бензин. — Главное, не волноваться, — говорила мама, поглаживая мой живот. — Всё будет хорошо, Катенька. К восьми утра схватки усилились. Боль накатывала волнами — сначала тянущая, потом острая, режущая, по