Русскій Вѣстникъ

- Нельзя, Афсар… - врач запретил. Сказал почти шёпотом, чтобы не резать боль. Он кивнул взрослым кивком, не по возрасту, и отступил к тени платана. Мяч докатился к его маленькой ножке и затих, как будто понимал приговор. Мы были в Измире, у школьного двора. Запах жареного кунжута тянулся от пекарни, а в груди была - пустыня. Ночами жена, Перхан, силилась не плакать, скрывала свою боль. Я часто слышал скрип матраса, когда она встаёт и идёт к окну. Шёпот её губ, бесконечно, неистово. - Почему он? - спрашивала она, не глядя на меня. - Почему моя сын? - стараясь отвернуться, как бы вглядываясь сквозь меня, не раз она повторяла этот вопрос. Я не знал. Не понимал. Я искал виноватых: безумное солнце, шумный квартал, сам себя. Но сердце пятилетнего мальчика не перестраивают угрызениями совести. Мои страхи, переживания, угнетения не смогут перечеркнуть, изменить горький "вердикт" врачей. Слово «Афон» я услышал в чайной лавке. Старый грек с тяжёлыми бровями сказал, не глядя на меня, будто бы с