Вкусные страницы

Квартира была похожа на старую больничную палату: облезлые стены, скрипучий пол, въевшийся запах сырости и лекарств. Но для Лены и ее мужа Артема это стало спасением. Когда мать предложила им пожить здесь, Лена даже удивилась — обычно от нее помощи не дождешься. — Только коммуналку платите, — сказала мать тогда, будто делала великое одолжение. — А так живите, сколько надо. Лена знала, что верить ей нельзя. Но надежда — штука коварная. …Ольга Николаевна, мать Лены, с самого детства дочери четко разделяла мир на "своих" и "чужих". Это разделение пронизывало каждый аспект их семейной жизни, проявлялось в мелочах и крупных событиях. Для нее Катя, младшая дочь от второго, удачного брака, была настоящим сокровищем - ласковой, послушной, "правильной". А Лена... Лена оставалась живым напоминанием о первой, поспешной и неудачной женитьбе, о том периоде жизни, который Ольга Николаевна всеми силами старалась вычеркнуть из памяти. "Твой отец был ничтожеством," - бросала Ольга, когда Лена в редкие

Маргарита Петровна осторожно поставила на стол плетёную корзинку с клубникой. Ягоды, крупные и блестящие, будто налитые солнцем, источали сладкий аромат. Она уже представляла, как будет наслаждаться ими за вечерним чаем, когда раздался знакомый скрип входной двери. -Опять на рынке деньги оставила? - раздался из прихожей голос Виктора Семёновича. - Сколько в этот раз отдала за эту отраву? Маргарита вздохнула, мысленно считая до десяти. Её муж, некогда весёлый и жизнерадостный Витя, с годами превратился в настоящего ворчуна. Казалось, он находил повод для недовольства в любой мелочи. -Триста рублей за килограмм, - ответила она, стараясь говорить ровно. - У Марии Ивановны взяла, ты же знаешь, у неё всегда... -Триста?! - Виктор Семёнович появился в дверях кухни, его седые брови грозно нахмурились. - Да за эти деньги можно было купить настоящую клубнику! Он подошёл ближе и ткнул пальцем в ягоды, - посмотри, какие они водянистые. Наверняка нитратами напичканы. Или ещё чем похуже. Маргарита

Ира стояла у окна, сжимая в руках чашку с остывшим чаем, чувствуя, как холодный фарфор передает свою прохладу ее ладоням. За стеклом лил дождь — тот самый осенний, затяжной, бесконечный, превращающий город в размытое акварельное пятно, где очертания домов теряли четкость, а улицы становились похожими на мокрые зеркала. Капли, стекая по стеклу, сливались в мутные потоки, пересекались, расходились, чтобы через мгновение снова соединиться в причудливых узорах, напоминающих ей запутанные дороги ее собственной судьбы. Она глубоко вздохнула, чувствуя, как тяжесть в груди становится почти физической, и отодвинула штору, впуская в комнату тусклый, желтоватый свет уличного фонаря, который лишь подчеркивал унылость этого вечера. В квартире было тихо, неестественно тихо, только монотонно тикали старые настенные часы, подаренные родителями на новоселье много лет назад, когда она еще верила в счастливое будущее. Их размеренный стук отдавался в ушах назойливым эхом, отсчитывая секунды, минуты, часы

— Это уже слишком! — заревел Игорь, хватая пса за ошейник. Грей заскулил, но в его глазах читалось скорее недоумение, чем раскаяние. — Сегодня же куплю клетку! Хватит с меня этого беспредела! Уход Лениной мамы оставила в их жизни пустоту, которую нечем было заполнить. Разве что наследством — старенькой дачей на шести сотках и пуделем по кличке Грей. Дача была небольшой, с покосившимся забором и яблоней у крыльца, которая каждую осень осыпала двор мелкими, кисловатыми плодами. …Собака была крупной, кудрявой и на редкость своевольной. Его густая, пепельно-серая шерсть вечно сбивалась в колтуны, а глаза — умные, почти человеческие — смотрели на мир с невозмутимым высокомерием. Еще при жизни старушки Грей привык к вседозволенности: спал в ее кровати, воровал со стола колбасу и, не стесняясь, вытеснял с дивана любого, кто осмеливался занять его место. С уходом хозяйки повадки пса не изменились, а вот терпение зятя — да. — Опять! Игорь швырнул пульт на диван и вскочил, отряхивая брюки от со

Ольга давно привыкла жить одна. После развода с мужем, который ушел к молодой коллеге, оставив ее с восьмилетней Катей на руках, она полностью посвятила себя работе бухгалтером в небольшой фирме и воспитанию дочери. Годы сливались в череду бесконечных хлопот: утренние сборы в школу, родительские собрания, кружки по выходным, ночные проверки уроков. Казалось, так будет всегда. Но вот Катя выросла. Сначала незаметно перестала быть той цепляющейся за мамину юбку девочкой, потом начала отдаляться — как и положено подростку. А потом и вовсе уехала поступать в питерский университет. Когда Ольга вернулась с вокзала после проводов, впервые за восемнадцать лет в квартире воцарилась тишина. Не та благословенная тишина, когда ребенок наконец-то заснул, а пугающая, звенящая. Именно тогда, в эти первые одинокие вечера, когда телевизор больше не заглушал пустоту, Ольга зарегистрировалась на сайте знакомств. Не от большого желания, а скорее от страха остаться наедине с собой навсегда. Они встретились

Моя соседка Анна Ивановна — настоящая кладезь житейской мудрости. Ей 85 лет, но ее дом всегда сияет чистотой, пахнет свежестью, а вещи служат десятилетиями. Сегодня я хочу поделиться ее секретами. Думаю, некоторые из них вас удивят. 1. Секрет № 1 Анна Ивановна всегда смеётся над современными дорогими химическими средствами для уборки. За кружкой чая на кухне она любит повторять: "В молодости у нас и в помине не было этих бутылок с едкой химией, а туалеты сверкали! Мы обходились простыми, но эффективными средствами, и никаких проблем!" Вот ее совет для дезинфекции туалета. Возьмите 4-5 крупных зубчиков чеснока. Чем свежее чеснок, тем лучше — в нём больше активных веществ, убивающих бактерии. Мелко порубите чеснок ножом или пропустите через пресс. Соседка советует добавлять щепотку соли — она усиливает антибактериальный эффект. Вскипятите пол-литра воды в небольшой кастрюльке. Добавьте измельчённый чеснок и проварите на слабом огне 5 минут, чтобы все полезные компоненты перешли в воду.

Анна Степановна сидела у окна, подперев ладонью щеку, и наблюдала, как её внук Ванюшка носится по двору с мячом. Солнечные лучи пробивались сквозь кружевные занавески, оставляя на стареньком диване причудливые узоры. Пятый этаж открывал прекрасный вид на весь двор — как на ладони были видны аккуратные клумбы, покрашенные в прошлом году скамейки, детская площадка с новыми качелями, которые установили всего месяц назад. Она вздохнула, глядя на эти клумбы. Раньше здесь цвели пышные лилии и яркие бархатцы, которые каждую весну сажала соседка снизу, Мария Ивановна. Анна Степановна помнила, как та, сгорбившись от возраста, но с удивительной энергией, копала землю, сажала луковицы, потом поливала их из старой жестяной лейки. Цветы получались на славу — высокие, крепкие, радовали глаз все лето. Теперь же двор преобразился до неузнаваемости, и не в лучшую сторону. — Бабуль, смотри! — раздался звонкий голосок. Ваня, весь раскрасневшийся от беготни, тыкал пальцем куда-то в сторону. — Тётя Зина оп

Алину все считали умницей. И она действительно была ею — с детства привыкла быть первой. Золотая медаль в школе, красный диплом престижного университета, стремительный карьерный рост в крупной фармацевтической компании. В тридцать два года она уже возглавляла отдел маркетинга, а её зарплата позволяла не задумываться о ценах в ресторанах и бутиках. Коллеги уважали, подруги немного завидовали, родители гордились. Но была одна сфера, где все её правила и достижения не работали — личная жизнь. Первый серьёзный роман длился десять лет. Максим — успешный юрист, красивый, уверенный в себе. Вначале он боготворил её, но со временем его восхищение сменилось постоянной критикой. "Ты слишком много работаешь", "Почему ужин не такой, как у моей мамы?", "Надень что-то более женственное". Алина терпела, убеждая себя, что это просто сложный период. Она, привыкшая побеждать, не могла признать поражение. Разрыв дался тяжело. Она плакала ночами, потом злилась, потом пыталась забыться в работе. А через пол