Эстетика Эпох

Вышивка Сян, названная в честь древнего названия провинции Хунань (где протекает река Сян), — это одна из четырех самых знаменитых и влиятельных школ традиционной китайской вышивки наряду с Сучжоу (Су), Гуандун (Юэ) и Сычуань (Шу). Это искусство славится своим невероятным реализмом, богатой палитрой и виртуозной техникой. Хунаньская вышивка, или Сянская вышивка, как одно из традиционных искусств Китая. Это общее название для вышивальных изделий, которые появились и в основном производятся в Чанше, Хунани, с характерными чертами культуры Чудо. Хунаньская вышивка особенно известна тем, что ее вышивают шелковой нитью, а узоры обладают высоким чувством реальности. В 2006 году хунаньская вышивка была включена в первый список национального нематериального культурного наследия. Умелое использование различных оттенков серого, чёрного и белого, а также естественной светотени в вышиванке Сян усиливает её текстуру и стереоскопический эффект; сочетание пустоты и объёма в её структуре позво

Имя при рождении: Хунли (弘曆) Годы жизни: 25 сентября 1711 г. — 7 февраля 1799 г. Годы правления: 1735 — 1796 (61 год) Девиз правления: Цяньлун (乾隆) — «Несокрушимое процветание» Династия: Цин (маньчжурская) Хунли был четвертым сыном императора Юнчжэна. С детства он проявлял недюжинные способности к учебе, военному делу и искусствам. Его дед, император Канси, лично выделял его среди других внуков. Юнчжэн, опасавшийся междоусобиц, ввел практику тайного назначения преемника: имя наследника хранилось в запечатанной шкатулке за троном. После смерти Юнчжэна в 1735 году имя Хунли было оглашено, и он взошел на престол в возрасте 24 лет. Цяньлун был образцом «философа на троне»: образованный, начитанный, покровитель наук и искусств, талантливый поэт (он оставил после себя более 40 000 стихотворений) и каллиграф. Он видел себя наследником великих китайских императоров прошлого и стремился превзойти их во всем. Будучи страстным коллекционером, эстетом и меценатом, Цяньлун превратил свои

Брюссельский ар-нуво нашел свое самое изощренное и остроумное выражение в проектировании узких домов. Эти здания, чья ширина зачастую не превышает 4-5 метров, являются не архитектурными курьезами, а блестящим ответом гениев модерна на жесткие градостроительные и экономические реалии своего времени. Появление феномена узких домов было предопределено двумя факторами: Налог на ширину фасада (impôt sur la largeur des façades): Этот специфический бельгийский закон конца XIX века делал стоимость строительства прямо пропорциональной количеству метров фасада, выходящего на улицу. Для заказчиков из среднего класса — успешных врачей, ювелиров, художников — строительство узкого и глубокого особняка становилось вопросом финансовой целесообразности. Дороговизна земли в престижных районах: Освоение новых кварталов вокруг авеню Луиз и скверов (как Амбиорикс) велось на участках-лентах, идеально подходящих для строительства «дома-иглы» (maison-aiguille). Покупка узкого участка была единстве

История британского владычества в Индии — это не история цивилизаторской миссии, как ее иногда пытались представить, а хроника систематического завоевания, экономического разграбления и культурного подавления одной из величайших цивилизаций мира. Путь от Ост-Индийской компании до прямого правления Британской короны превратил цветущий субконтинент в источник обогащения метрополии, оставив после себя глубокие шрамы, ощутимые и по сей день. Начало британского присутствия в Индии было отмечено не флагами армии Её Величества, а флагом частной торговой корпорации — Британской Ост-Индийской компании (англ. East India Company, EIC), основанной в 1600 году. Получив от короны монопольные права на торговлю с Востоком, Компания первоначально занималась закупкой специй, хлопка, шёлка и, прежде всего, индийских тканей, которые высоко ценились в Европе. Ключом к успеху британцев стала не военная мощь на первом этапе, а хитрая и беспринципная дипломатия. Индия XVIII века, после упадка империи Ве

Домонгольские храмы Новгорода – это древние каменные церкви, построенные до монгольского нашествия на Русь в XIII веке. Они являются выдающимися памятниками древнерусской архитектуры и искусства и относятся к Новгородской архитектурной школе. Великий Новгород, Господин Государь, раскинулся меж вод Ильменя и Волхова не просто торговой факторией или княжеской вотчиной. Он был вечем – воплощенным духом вольности, мощным сердцем Севера Руси. И дух этот, вольный и суровый, обрел плоть не только в скрижалях берестяных грамот, но и в камне. В каменных храмах, взметнувшихся к новгородскому небу задолго до черной тучи с востока. Тринадцать домонгольских исполинов – не просто церкви, это каменная летопись могущества, веры и неповторимого новгородского гения. Представьте панораму города XII – начала XIII века. Над низкими срубами, тесными улочками и шумным Торгом возвышаются строгие, мощные силуэты. Ни киевской изысканной пышности, ни владимиро-суздальской филигранной резьбы. Новгородский хра

Крестовоздвиженский храм — это не просто церковь, а сердце и душа Палеха, символ его многовековой духовной и художественной культуры. Этот храм знаменит в первую очередь своими фресками, созданными лучшими местными иконописцами, которые позднее положили начало знаменитому искусству палехской лаковой миниатюры. Вскоре после революции храм был закрыт, затем превращён в музей. Его последний настоятель, протоиерей Иоанн Рождественский (ныне прославленный в лике святых новомучеников), арестован и расстрелян в 1922 году. В 1993 году храм был передан Русской православной церкви и стал подворьем Николо-Шартомского монастыря. В 2012 году перешёл в ведение Кинешемской епархии и получил статус кафедрального собора. Тип церкви — четырёхстолпный. Невысокий аттиковый ярус повторяет в плане среднюю часть основания храма. Восточная стена прямоугольного алтаря с конусообразной кровлей скруглена. Храму присуща развёрнутая по оси структура внутреннего пространства с верхним пределом в виде лоджи

Их жизни — две великие, но совершенно разные драмы о цене бессмертия в памяти человечества. Но почему же именно Пётр, этот буйный и чуждый по духу властелин с Запада, находит такое искреннее восхищение и живой отклик в сердце бывшей Поднебесной Империи? Ответ кроется не в сходстве, а в отражении. Китай, с его тысячелетней историей взлётов и падений, видит в фигуре Петра не русского царя, но архетип Великого Модернизатора. Это — зеркало, в котором узнают боль, жертвы и триумф собственного пути к силе. Китай XX века изведал местами более страшную и кровавую ломку традиционного уклада, нежели петровская Россия. «Отставать — значит быть битым» — эта горькая истина, выстраданная за столетие унижений от западных держав, стала центральной травмой национального сознания. Пётр является воплощением яростного, почти отчаянного ответа на эту угрозу. Он не молил о милости природы (или Европы) — он вырывал её зубами. Китайцы, прошедшие через собственные «петровские реформы» эпохи «реформ и отк