ЛУХАРИВИЛЛ | истории из жизни

Марина застыла с телефонной трубкой в руке, словно её ударили током. Голос свекрови ещё звенел в ушах, настойчивый и не терпящий возражений. — Марина, дорогая, я всё обдумала. Вы с Сашей совсем не умеете обращаться с деньгами. То на всякую ерунду тратите, то в долги влезаете. Теперь будете переводить зарплаты на мою карту, я вас научу правильно вести бюджет. Марина медленно положила трубку и уставилась в стену. За окном моросил октябрьский дождь, капли стекали по стеклу, как слёзы. Она провела рукой по лицу и попыталась собраться с мыслями. — Что случилось? — спросил Саша, входя в комнату с кружкой чая. — Ты такая бледная. — Твоя мама звонила. — И что она сказала? Марина повернулась к мужу. Саше было тридцать два года, но рядом с матерью он всё ещё превращался в послушного мальчика. Высокий, широкоплечий мужчина, который на работе руководил отделом из пятнадцати человек, дома становился неуверенным подростком, стоило Валентине Петровне повысить голос. — Она хочет, чтобы мы переводили

— То есть я твоей маме дарю машину на юбилей, а ты даже сообщение написать ленишься, да, Олег? Олег поднял глаза от телефона и посмотрел на Марину. Она стояла у окна, скрестив руки на груди, и её силуэт резко очерчивался на фоне вечернего света. В её голосе звучала та особая интонация, которую он научился различать за десять лет брака — смесь обиды и праведного гнева. — Марин, ну что ты сразу... — Что я сразу? — она повернулась к нему, и Олег увидел, что её глаза блестят от невыплаканных слёз. — Твоя мама завтра празднует 60 лет. 60, Олег! А ты даже не можешь оторваться от своих игрушек, чтобы написать ей тёплые слова. Олег отложил телефон на журнальный столик и потёр лицо руками. День выдался тяжёлый — совещание за совещанием, проблемы с поставщиками, звонки от недовольных клиентов. Он мечтал только о том, чтобы добраться до дивана и ни о чём не думать. — Я собирался написать, — сказал он устало. — Просто хотел найти правильные слова. — Правильные слова? — Марина села на край дивана,

Виктор Николаевич сидел в своей пустой трёхкомнатной квартире и смотрел на очередное уведомление о задолженности. Алименты сыну, кредит за машину, которую забрала Светлана, коммунальные платежи за квартиру, где теперь жил только он. Пятьдесят два года, и что он имел? Долги и одиночество. А ведь когда-то всё казалось таким продуманным. Таким правильным. — Витя, ты понимаешь, что мы разводимся? — говорила Марина семь лет назад, стоя посреди их общей гостиной с документами в руках. — Артёму нужна поддержка отца. — Я буду поддерживать, — отвечал он, но уже тогда в голове крутились цифры. Двадцать пять процентов от зарплаты. Каждый месяц. До совершеннолетия. Это же целое состояние! — Алименты будут по решению суда, — продолжала Марина. — На одного ребёнка — четверть твоего дохода. Виктор кивал, но думал совсем о другом. Как же так получилось, что он, инженер с высшим образованием, должен отдавать четверть заработанного кому-то другому? Пусть даже своему сыну. Артём тогда был совсем маленьк

Анна подняла глаза от кастрюли с борщом и посмотрела на мужа. Виктор сидел за кухонным столом, листая газету, и его слова повисли в воздухе, как дым от сигареты. — Если тебя не станет, то будет просто «пшик», а если не станет меня, то тебе придется долго и упорно работать, — повторил он, не отрывая взгляд от печатных строк. Анна медленно отложила половник. Двадцать три года брака, и он по-прежнему умел удивить ее своей способностью произносить самые болезненные вещи с такой обыденностью, словно комментировал погоду. — Что ты имеешь в виду? — спросила она тихо. — А что тут непонятного? — Виктор наконец поднял голову. — Ты домохозяйка. Готовишь, убираешь, стираешь. Любая может это делать. А я кормлю семью. Без меня вы с Машкой останетесь ни с чем. Анна включила газ под чайником, хотя чай ей совсем не хотелось. Просто нужно было что-то делать руками, чтобы не думать о том, как сильно болит внутри. — Маша учится в институте, — сказала она, глядя на синие языки пламени. — Через год закончи

Анна застыла с чашкой кофе в руках, словно кто-то вылил на неё ведро ледяной воды. Слова мужа висели в воздухе кухни, отравляя утреннюю тишину. — Я оформляю квартиру на мать и точка! Еще не хватало делиться потом с тобой через суд, — заявил Сергей, даже не поднимая глаз от газеты. Она медленно поставила чашку на стол, стараясь не звякнуть фарфором. Руки предательски дрожали. — Сергей, мы же договаривались... — Ничего мы не договаривались, — резко оборвал он. — Деньги мои, квартира будет на того, кого я скажу. Анна опустилась на стул напротив. За окном моросил октябрьский дождь, капли стекали по стеклу, как слёзы. Она не плакала — пока не плакала. Слёзы придут потом, когда Сергей уйдёт на работу, и она останется наедине с этой новостью. — А как же мы будем жить? — тихо спросила она. — С матерью. Квартира большая, места хватит. И она давно хотела перебраться из деревни. Светлана Петровна. Свекровь, которая за восемь лет брака ни разу не назвала Анну по имени. Только «эта» или «твоя жен

— Нормальные женщины так не реагируют. Ты преувеличиваешь, как всегда, — заявил муж, внезапно уехав на море. Лена опустила телефон и посмотрела на экран, где еще мигал значок завершившегося звонка. Пять лет брака, и она все еще не привыкла к этому тону. К этой привычке Максима объяснять ей, как должна чувствовать себя нормальная женщина. Она подошла к окну кухни и увидела соседку Анну, которая поливала цветы на балконе напротив. Анна помахала рукой, и Лена машинально ответила тем же. "Вот она, нормальная женщина, — подумала Лена. — Муж Анны тоже в командировках, но она не устраивает сцен". Но почему-то в груди все равно жгло. Максим уехал три дня назад. Не в командировку — в отпуск. К морю. С друзьями. Без нее. — Ты же знаешь, что Петька развелся, ему нужна поддержка, — объяснял он, собирая чемодан. — Мужская компания, рыбалка, пиво. Тебе там будет скучно. — А меня никто не спрашивал, — тихо сказала тогда Лена. — Что спрашивать? — Максим даже не поднял головы от чемодана. — Ты же море

Аня поправила зеркало заднего вида и посмотрела на Дениса. Он сжимал руль так крепко, что костяшки пальцев побелели. — Денис, расслабься. Мы же радостную новость везем. — Угу, — он кивнул, но плечи так и остались напряженными. — Просто... знаешь, как мама относится к кредитам. — Это не кредит, это ипотека. Совершенно другое дело. — Для мамы это всё одно и то же. Аня вздохнула и отвернулась к окну. За стеклом мелькали серые девятиэтажки, между которыми виднелись новые жилые комплексы с яркими вывесками застройщиков. Где-то там, в одном из таких комплексов, их ждала двушка на седьмом этаже. Сорок два квадратных метра счастья. Еще вчера они не могли поверить, когда менеджер банка позвонил и сказал: "Поздравляю, ваша заявка одобрена". Аня тогда подпрыгнула на месте и обняла Дениса так крепко, что он закашлялся. Они целый вечер строили планы: какую мебель купят, где поставят диван, в какой цвет покрасят стены в детской. Да, детской — они уже год как пытались завести ребенка. — А может, не

Кухонные часы показывали половину одиннадцатого вечера, когда Паша осторожно заглянул в спальню. Света уже полчаса сидела за компьютером, водя пальцем по экрану калькулятора и что-то записывая в блокнот. Её лицо было напряжённым, брови нахмурены. — Свет, я думал насчёт того геймпада... — начал он неуверенно. Она даже не подняла глаз: — Какого геймпада? — Ну, я же говорил. Тот новый контроллер для PlayStation. Сейчас скидка, всего девять тысяч вместо двенадцати. Света медленно повернулась к нему, и в её глазах он увидел что-то нехорошее. — Девять тысяч? — переспросила она тихо. — Девять тысяч рублей? — Да, но это же скидка! И мой старый контроллер уже барахлит, кнопка X залипает... — Паша, — она закрыла блокнот и отложила ручку, — ты вообще в курсе, сколько мы потратили в этом месяце? Он пожал плечами: — Ну... как обычно? — Как обычно? — Света встала с кресла. — Двадцать две тысячи на продукты, пять тысяч на твою заправку, три тысячи на лекарства маме, ещё полторы на всякую ерунду вро

— Ты плати, а собственником будет моя мама, — сказал муж про ипотечную квартиру. Лена поперхнулась кофе и медленно поставила чашку на стол. В голове прозвучал какой-то странный звук — будто что-то хрупкое треснуло. — Прости, что? Андрей даже не поднял взгляд от телефона, продолжая листать ленту новостей. — Ну что ты. Логично же. У мамы кредитная история чище, да и возраст подходящий. А ты будешь платить, как планировали. — Андрей, — Лена отодвинула ноутбук и повернулась к мужу всем телом. — Ты предлагаешь мне двадцать лет выплачивать ипотеку за квартиру, которая будет принадлежать твоей маме? — Ну не мне же платить, — он наконец оторвался от экрана и пожал плечами. — У меня зарплата меньше. Это справедливо. Справедливо. Лена откинулась на спинку стула. Четыре года брака, и он все еще умудрялся ее удивлять. — А если мы разведемся? — Зачем нам разводиться? — в голосе Андрея появились нотки раздражения. — Ты вечно драматизируешь. — Я не драматизирую. Я задаю вполне логичный вопрос. — Ма

Валентина Петровна постучала в дверь ровно в половине девятого утра, как всегда. Я знала, что это она — по характерному двойному стуку костяшками пальцев, по шороху домашних тапочек за дверью. Наша соседка по площадке имела привычку появляться именно в те моменты, когда я меньше всего хотела с кем-либо говорить. — Лидочка, открой, — прошептала она сквозь дверь. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Очень важное. Я замерла с чашкой кофе в руках. Сергей ушел на работу полчаса назад, поцеловав меня в лоб и пообещав купить продукты на ужин. В доме стояла та особенная тишина, которая бывает только после ухода близкого человека — тишина, полная его присутствия. — Валентина Петровна, я еще не одета, — попыталась я отговориться. — Лидочка, это серьезно. Открой, пожалуйста. В ее голосе звучало что-то такое, что заставило меня оставить чашку на столе и подойти к двери. Валентина Петровна стояла на лестничной площадке в своем вечном синем халате, сжимая в руках какой-то конверт. Лицо у нее было серь