Книжный мiръ

Если зимний день тягучий Заменила нам весна, Прочитай на этот случай Две страницы Куприна. На одной найдешь ты зиму, На другой войдешь в весну. И «спасибо побратиму» – Сердцем скажешь Куприну. (Константин Бальмонт) Жизнь Александра Ивановича Куприна более всего похожа на роман-приключение: мальчиком прошел через сиротский дом, затем казарменное положение продлилось в Кадетском корпусе и Александровском юнкерском училище.   «...Бешеная кровь татарских князей, неудержимых и неукротимых его предков с материнской стороны, толкавшая его на резкие и необдуманные поступки», – это ведь с юного Куприна срисовано, но, невзирая на очень «военный» и воинственный характер, служить дальше Александр не захотел. В своей автобиографии писатель рассказал о том, кем ему довелось поработать, расставшись с военным мундиром: псаломщик, актер, кузнец, репортер, столяр, строитель и … зубной техник. Он и в монахи хотел постричься, был такой эпизод в жизни Куприна. И удивительное стремление попробовать себя

  Валентин Гафт, известный каждому и неизвестный до конца никому, многогранная, талантливейшая, загадочная личность, замечательный актёр, тонкий лирический поэт, острый на язык эпиграммист - всё это исключительно от Бога... Для каждого он свой. Еще сегодня его назвали бы брендом, и совершенно справедливо: вся его деятельность была отмечена настоящим знаком качества. Можете ли вы назвать хоть одну проходную или вполсилы сыгранную им  роль, неинтересную или обезличенную эпиграмму? Вряд ли.  Валентин Гафт служил в Театре имени Моссовета, Ленкоме, Театре сатиры, Театре на Малой Бронной и «Современнике», а в его фильмографии — более сотни ролей, но вот как поэт наш любимый актер был известен меньше, эта сторона его таланта почему-то  всегда оставалась в тени, как обратная сторона луны. Здесь стоит прислушаться к словам поэта Валерия Краснопольского: «Тайна Гафта скрыта именно в его лирическом даре. Всё остальное, как ручейки из родника, вытекает из этого главного: комплексы, кажущаяся агре

Юрия Трифонова всегда называли мастером жизненной истории - его личной истории, где каждый эпизод детально прорисован и правдив, а все события исторически узнаваемы, поскольку происходили совсем рядом с нами, в одном городе, на соседней улице. На излете советской эпохи Трифонов - один из самых популярных в среде читателей-интеллигентов писателей, хотя тиражи его книг по меркам того времени были совсем небольшими. К примеру, сочинения Расула Гамзатова выходили миллионными тиражами, а книги Трифонова прописывались в издательских планах более скромными цифрами - 30-50 тысяч экземпляров. До свободной продажи «Дом на набережной», «Московские повести» или многоплановый роман «Время и место» никогда не доходили, читали их в основном в толстых литературных журналах, на которые записывались в очередь в библиотеках. Наравне со стихами Высоцкого, сочинения Трифонова часто копировались и распространялись в самиздате - «подпольный» книжный рынок чутко реагировал на спрос. Почему же сочинения мас

«Никто на свете не был мне ближе Дельвига» (А. С. Пушкин, из письма к П. А. Плетневу) Весна 1825 года, Москва. В одиночной камере тюрьмы томится бравый гусар, герой Отечественной войны 1812 года, а ныне подполковник в отставке и композитор Александр Александрович Алябьев. Что же привело беднягу в мрачные застенки? В гостеприимном доме Алябьева в Леонтьевском переулке пировала дружная компания его бывших сослуживцев-гусар. Один из проигравшихся гостей отказался выплачивать долг чести, вдобавок окрестил дом Алябьева притоном для грабителей. Взрывной характер хозяина не позволил снести оскорбление, и пьяный гость получил несколько пощечин. По трагической случайности скандалист умер спустя несколько дней - возможно, от обычного апоплексического удара, но Алябьева обвинили в убийстве и арестовали. Единственным спасением в таком положении оказалась музыка - будучи в заточении, офицер-композитор сочинял оперы, романсы и водевили, прекрасные, светлые, жизнеутверждающие композиции. Именно т

Свои первые стихи юный Дмитрий Мережковский написал в тринадцать лет -  ну, а что было ещё делать: с товарищами по гимназии нелюдимый и застенчивый подросток плохо сходился, к шумным играм его не приглашали. За образец сочинитель взял байроническую поэму Пушкина  «Бахчисарайский фонтан». Вот так примерно: Сбежали тучи с небосвода, И засияла в нем лазурь, Возликовала вся природа, Забыв свирепость грозных бурь. Тогда же написал и первую критическую статью - классное сочинение на «Слово о полку Игореве», за которое получил вполне заслуженную пятерку. Дмитрий чувствовал такую авторскую гордость, которой потом уже никогда в жизни не испытывал. Отец его, действительный статский советник Сергей Иванович Мережковский, в стихах разбирался мало, но творческие порывы сына поддерживал, отдавал его сочинения в переписку и показывал знакомым. В 1880 году Сергей Иванович повез юного поэта к своему новому знакомому - Фёдору Михайловичу Достоевскому, в его крохотную квартирку в Кузнечном переулке Пете

Михаил Матусовский всегда гордился своей малой родиной - родился он в Луганске, там же, где и писатель фольклорист и лингвист Владимир Даль, создатель «Толкового словаря живого великорусского языка». Даже стихи в свое время посвятил своему великому земляку:  Сидят теперь четыре института  Над словарем одним.  А Даль все так же нужен почему-то,  А Даль незаменим. Когда кинорежиссер Владимир Басов обратился к своему любимому поэту-песеннику Михаилу Матусовскому создать песню для фильма «Дни Турбиных», тот, помня, как в детстве в его родном Луганске родители пели старинные дореволюционные романсы, предложил Басову взять за основу романс «Белой акации гроздья душистые», сочинив прекрасные стихи, оригинальные и, в то же время, напоминающие ритмом прежний текст неизвестного автора.  «Большинство стихов для главных песен нашей жизни написал Михаил Матусовский», - такие слова сказал о поэте его большой друг режиссер Эльдар Рязанов. И это истинная правда: «Летите, голуби», «Школьный вальс»,

Русская проза 20-х годов ХХ века - что читается и интересно нашему современнику сегодня? Кроме лирико-романтических произведений Александра Грина, научной фантастики Александра Беляева, Владимира Обручева и Алексея Толстого, романов-эпопей Шолохова, Горького и Булгакова, сатиры Зощенко и Ильфа и Петрова, многие тогдашние звучные книги остались в прошлом и затерялись во времени. Художественное своеобразие литературы, стоящей на почве революции и Гражданской войны, излишне схематичный показ исторических перемен и процесса формирования нового человека с его непримиримыми идейно-политическими противоречиями, для которого служение долгу превыше всего, заставляют современного читателя с недоумением отложить книгу в сторону. А вот повесть Бориса Лавренёва «Сорок первый», пережившая вождей, генеральных секретарей, исторические катаклизмы с последующим распадом страны, жива и не отпускает читателя и кинозрителя уже более ста лет. Почему? Что уж такого необычного и выходящего за рамки обыденнос

На стене рабочего кабинета Льва Кассиля висел герб Швамбрании, и его друзьям частенько казалось, что сам он живет в этой придуманной им стране.  «Он был из тех, кто носит детство в кармане -  ведь такого не скажешь ни о Маршаке, ни о Чуковском. Они были литературные мэтры. Кассиль же, хотя и занимал ведущее положение в детской литературе, мэтром не был, - вспоминал большой друг писателя  Аркадий Райкин, - В его разнообразных увлечениях присутствовал какой-то элемент мальчишества. При всем том он вовсе не походил ни на чудака, ни на благостного “друга детей”, который, желая отгородиться от взрослых жестоких игр, заигрался в детство»… Самая знаменитая книга Льва Кассиля – «Кондуит и Швамбрания», воспоминания о собственном детстве, рассказанные в столь увлекательной манере и с присущим автору озорством, что и оторваться от чтения бывает невозможно.  Швамбрания - прекрасная страна, воплощение детских фантазий двух братьев-гимназистов Лёли и Оси, настоящее место притяжения для любителей