Ирина Ирида.Самоцветы Души

Они встретились в ноябре, когда город погрузился в сумрак особых дней последнего месяца осени и казался призрачным и совершенно нереальным. Андрей был похож на животворящий огонь, согревающий и возвращающий к жизни. Его взгляд заставлял забыть обо всем на свете, а от прикосновений сердце стучало как суматошное. Вера обмирала от счастья, ощущая слабость в ногах и головокружение, и думала, что, наконец-то, встретила настоящую любовь, о которой написано так много стихов, рассказов и даже романов. Со временем девушка так привязалась к Андрею, что ее собственные интересы отошли на задний план. Вера перестала читать книги, хотя раньше была заядлым книголюбом, потому что молодой человек предпочитал кино.   Подруги всё реже звали её в кафе, потому что Вера всегда отвечала:  — Не знаю, смогу ли... Надо посмотреть какие планы у Андрея.  Он стал вселенной Веры, её главным делом и смыслом жизни. Она ловила его настроение, как хамелеон, тонко подстраиваясь под него. Если Андрей был задумчив,

Анна Петровна смотрела на часы в восьмой раз за последние десять минут. Уже десять минут седьмого вечера. Ну, где они? Угощение, которое она готовила с самого утра – холодец, пирог с капустой, жареные пирожки с мясом, которые так любит сын, стояли на празднично накрытом столе уже давно.  Наконец, скрипнула дверь. В прихожей послышались голоса, смех, шуршание пакетов. — Мам, мы тут! — крикнул сын, Дмитрий, заходя на кухню. От него пахло морозом и незнакомым дорогим парфюмом, который она ему не покупала. За ним, как тень, вошла сноха Катя. Очень худенькая, в модном пальто цвета беж, с идеально уложенными волосами, с дорогим тортом в руках в глянцевой коробке. — Здравствуйте, Анна Петровна, — голос у Кати был тихий, вежливый и до того отстраненный, что хотелось скрежетать зубами от раздражения. Не "мама", а Анна Петровна. Прям как учительнице в школе, — подумала женщина. Ужин начался с традиционных расспросов. Анна Петровна дотошно выспрашивала про работу, почему так сильно опозд

Первая встреча с Юрием была похожа на съемки в романтическом фильме, где Надя играла главную роль такой девушки, которая была наиболее востребована на причудливом "рынке невест". Она была нежной и тихой. С кротким взглядом из-под длинных ресниц, чуть застенчивой и лучезарной улыбкой. С умением слушать, поддакивать и восхищаться каждым словом мужчины.   На это, собственно, Юрий Витальевич, успешный, немного скучный и безумно уставший от напора деловых женщин, и купился. Нежный образ застенчивой Надюши, упакованный в милое шифоновое платье и запах ванили, его буквально пленил, заставив сделать решительный шаг, ради которого, собственно, и затевалась вся эта игра. Свадьба была идеальной. Даже отец, вечно хмурый и вечно нетрезвый, держался молодцом и не запел свои любимые лихие частушки. Дорогая фотосессия, слезы умиления гостей, первый поцелуй под аплодисменты, огромный свадебный торт — все это впечатляло и вызывало прилив глубочайшей зависти у подружек. Надя ловила на себе восхищенны

Дождь стучал по подоконнику моей однокомнатной квартиры точно так же, как когда-то в детстве по крыше старого сарая, где мы с Лёхой прятались от всего мира, в котором мы были капитанами космических кораблей из старых стульев и храбрыми рыцарями, сражавшимися с драконами-собаками с соседнего двора. Звонок телефона разрезал тишину, оторвав меня от воспоминаний, на экране, как по заказу, высветилось —"Лёха". Сердце, неприятно ёкнув, замерло в привычной паузе между "взять" и "проигнорировать". Я взял. — Серег, привет! Слушай, у меня тут маленькая проблемка... — его голос был таким требовательно-просящим, как всегда. Проблема оказалась не такой уж и маленькой. Нужно было срочно отвезти для нового начальника Лехи перспективный проект через весь город, потому что его собственная машина внезапно заглохла, а не предоставить вовремя проект — это провалить все карьерные перспективы и предполагаемые бонусы. Как обычно, приятель в конце завел " песню":  — Ты же не занят? Ты же мой самый лучш

Его слова подействовали на меня так, что я отшатнулась как от удара хлыстом. Они были холодными и абсолютно беспощадными. Андрей вытер руки тряпкой с таким видом, будто только что закончил работать с чем-то грязным и неприятным, а не говорил с женщиной, с которой провел два счастливых года жизни. И в этом жесте было столько пренебрежения, что у меня перехватило дыхание. — Уходи, Марина. Я тебе не пара. В его голосе не было ни капли тепла, только усталая, выжженная пустота. Это было в тысячу раз хуже, чем его гнев полгода назад. Тогда в нем была жизнь, пусть и яростная. Сейчас же он как будто воздвиг передо мной бетонную стену отчуждения. Я чувствовала, как по щекам обильными ручьями бегут слезы, но я даже не попыталась их смахнуть. Пусть смотрит и видит всё мое унижение и боль. — Андрей, — мой голос звучал сипло и сдавленно, совсем не так, как я представляла себе это тысячу раз по дороге сюда. — Андрей, пожалуйста... То, что я сказала тогда... Это все неправда... Это было самой б

— Может быть начнём все сначала? — с виноватым видом, робко улыбаясь, чуть слышно спросила Марина. Я не знал, честно признаться, что сказать. Уже сам факт ее появления на пороге моей мастерской был, мягко говоря, вызывающим с учетом всего того, что было. Полгода назад мы расстались. Громко. Некрасиво. И, как тогда казалось, навсегда. Теперь же она стоит передо мной вся такая кроткая и покладистая и хочет все вернуть обратно. У меня перед глазами до сих пор частенько возникает та безобразная сцена расставания, а в ушах звучат ее слова. Поэтому первым побуждением было яростное желание прогнать ее прочь. И в то же время... заключить ее в объятья, вдыхать знакомый манящий аромат, зарывшись лицом в шелковистые волосы, чувствовать руками упругость соблазнительного тела. Как оказывается, она до сих пор меня волнует и манит... С Мариной мы познакомились два с лишним года назад на вернисаже. Я пришел поддержать своего друга-художника, несколько работ которого были представлены на этой вы

Соня столкнулась нос к носу с Лизой на пути в примерочную небольшого уютного магазинчика женской одежды на бульваре. Некоторое время они с недоумением взирали друг на друга, а потом почти одновременно вскрикнули от радости и удивления. Молодые женщины не виделись очень давно, чуть ли не со времен окончания университета, и эта случайная встреча показалась им похожец на маленькое чудо. — Боже, Лиза! Это ты? — воскликнула Соня, отступая на шаг, чтобы получше разглядеть старую знакомую, — я тебя сначала вообще не угадала! Ты выглядишь, ну, просто офигенно! Такая красотка!! Лиза, слегка порозовев от смущения, негромко рассмеялась, всплеснув руками: — Да брось ты! Просто волосы по-другому уложила и платье новое воо решила выгулять! — Неет...дело не только в этом, — задумчиво протянула София, внимательно рассматривая Лизу и отмечая метаморфозы, произошедшие с ней. Бывшая скромница, носившая исключительно бесформенные свитера и очки с толстыми стеклами в громоздкой оправе, исчезла.  Пер

— Ты в курсе? Верка-то пролетела! — чуть ли не торжествуя, сообщила Катя своей троюродной сестре Нине по телефону. — Да? А что ж такое случилось-то? У нее же вроде как личная жизнь, наконец-то, наладилась. Подходящего мужчину встретила, с которым не только отношения близкие построила, но и общее дело. — Костя нашел себе помоложе и попроще в плане запросов. Достала его Верка своими требованиями. — Вон оно что... *** Вера была женщиной непростой судьбы. В молодые годы ей много пришлось перетерпеть — недуг мужа Саши, дорогое восстановление, на которое ушло очень много средств, и которое не дало, можно сказать, никакого положительного эффекта, потому что Саша все-таки в итоге ушёл в мир иной. Вечное безденежье и придирки начальства на работе, из-за частых отгулов по причине проблем у маленького сына. Когда Вера занялась сетевым маркетингом, она не думала, что у нее получиться достичь такого высокого уровня. Ей просто нужен был дополнительный доход.  Но так получилось, что благодар

— Вот это я дожила...— думала Вера, сидя на кухне маленькой однушки на краю города, куда она переехала после вынужденного размена старой трехкомнатной квартиры, в которой прожила много лет вместе с теми, кого считала близкими родными людьми. После кончины Павла, мужа Веры, выяснились очень неприятные нюансы — на свою часть квартиры он втайне незадолго до "ухода" сделал дарственную на дочь Риту и сына Колю от первого брака. Когда-то Вера унаследовала от родителей домик в частном секторе, который они с Павлом выменяли вместе с его двухкомнатной квартирой на большую трехкомнатную квартиру, где потом и прожили все вместе много лет.  Вере было тяжело и горько уезжать из города, где она прожила практически всю жизнь, где были упокоены ее родители, и где было место, которое она так трепетно и любовно обустраивала и обихаживала в течение ряда лет.  А еще более горьким было осознание того, что столько лет она закрывала глаза на очевидные вещи и занималась самообманом в отношении людей,

 Анна стояла у открытого окна гостиной старого дома, с наслаждением вдыхая прохладный, чуть пахнущий сырой землей и прошлогодней листвой воздух и ощущая при этом незнакомую, даже чуждую ей легкость.  Последние несколько лет прошли в неустанной заботе о прикованной к постели матери, страдавшей тяжким недугом. Аня уже и забыла, как это, быть предоставленной самой себе, заниматься тем, что тебе интересно, даже просто пойти прогуляться.  Мать много капризничала и упрекала, требовала чуть ли не постоянного присутствия и внимания. Ане иногда даже казалось, что так будет продолжаться вечно, но однажды поздно ночью, заглянув по обыкновению к матери, обнаружила, что та лежит совершенно неподвижно, с умиротворённым и даже счастливым выражением на лице.  — Вот и все, — отстраненно подумала женщина, ощущая некую отстраненность и нереальность происходящего, — вот и конец... Последующие события разворачивались, подробно кадрам в киноленте, которые Анна наблюдала как бы со стороны, совершенно н