Ника Марш

Плеть взвизгнула и обрушилась. Стиснув зубы, Прасковья начала повторять молитву. Может быть, муж вскоре успокоится, ведь еле держится на ногах… Но помещик Бурнашев не останавливался. Он повалился спать только под утро, оставив свою супругу рыдать в большой, богато обставленной горнице. - Ласковая, милая, красавица моя, - повторяла мать. Ее нежный голос Прасковья запомнила на всю жизнь. Была она в семье купцов Филипповых единственной дочерью, самым младшим ребенком и самым любимым. Старший брат уже женился, завел собственную семью, а Прасковьюшка еще играла в куклы. Много у нее было нарядных куколок! Отец привозил с ярмарок, мать шила для них красивую одежду. Да и сама Прасковья была, словно куколка – личико белое, брови и ресницы черные-черные, а глаза большие, серые, внимательные и добрые… Летом 1714 года все переменилось для десятилетней Прасковьи. Мать уже два года как хворала – похудела сильно, иссохла, хоть и молилась каждый день… И вот однажды закрыла глаза навеки. Купец Иван Фил

- О, нет, - пробормотал секретарь королевы. Его голос – совсем негромкий, ведь было три часа утра – прозвучал в коридоре Балморала. На телефонный звонок ответил именно он. 31 августа принц Уэльский ложился поздно, и потому расслышал Роберта Феллоуза. Спустя мгновение двое мужчин обменялись новостями. В это невозможно было поверить. Принцесса Диана… Все знали, что она улетела в Париж. Диана не делала из этого особого секрета, и пресса с удовольствием фотографировала ее. После ярких снимков во время отдыха в Сан-Тропе, журналисты хотели найти новость еще поинтереснее. Она останется в отеле «Ритц» с Доди Аль-Файедом? Все, он сделал ей предложение? Гонка за удачным снимком закончилась в тоннеле Альма. Парижские водители хорошо знали это место и не любили ездить там в темное время суток: тоннель не освещался. Свернуть в тоннель было слишком самонадеянно, до квартиры Доди существовал другой маршрут. Но так хотелось обогнать прессу… - Они обвинят во всем меня, не правда ли? – спросил принц Уэ

Туфелек у нее не было, ходила босая. Перед отправкой в царский дворец тетка, вздыхая, достала ей из сундука свои сапожки. Не в лаптях же отправлять Дуню! Впрочем, на нее и не смотрел никто. Во дворец везли нарядную княжну Волконскую, а ее маленькая кузина должна была безропотно исполнять роль обычной горничной. Осиротела Дуня еще в пеленках. Матушка, Анна Константиновна, закрыла глаза навеки в 1609-м, когда девочке исполнился один год. Время было неспокойное, тяжелое для Руси: поляки хозяйничали, государи на троне менялись... Так что Лукьян Степанович Стрешнев откликнулся на царский призыв и отправился вoевать. Не зная, вернется ли он. - Деток моих возьми к себе, - просил он у княгини Волконской. – Пригляди, пока некому. Так и попали Дуня и ее брат Степан из родного Мещовска в Москву. Волконские были им родней по матери, а княгиня – женой дяди. Смурная была женщина, всем недовольная. Забот у нее хватало своих и без бедных родственников. Но не выгонять же сирот… Не по-христиански. Так и

Инсайдеры сообщают: Меган Маркл в ярости от новых рейтингов королевской семьи. Разумеется, принцесса Уэльская серьезно опережает ее в популярности. Ни выход новых продуктов, ни новое шоу, ни публикация видео с принцессой Лилибет (конечно, только исключительно со спины) не позволили ей выйти вперед. Так почему же Кейт будут любить, а Меган – нет? Справедливости ради, на принцессу Уэльскую тоже обрушивается критика. Ее часто упрекают в том, что она недостаточно много времени проводит на посту «работящего роялс». Правда, в последние полтора года критика чуть утихла, ведь стало известно о состоянии здоровья Кейт. Тем не менее, по ее персоне пресса тоже периодически «проходится». Но не так, как по Меган. В чем секрет популярности одной женщины, и непопулярности другой? Давайте будем честны: с принцессой Уэльской публика знакома намного дольше, чем с Меган Маркл. Прежде чем войти в королевскую семью, Кейт Миддлтон, девушка-простолюдинка (хотя у нее есть дальнее родство с аристократической ди

Топнув ногой, старец прокричал: «Все равно ты будешь моей!». Но девушка, гордо выпрямившись, только покачала головой. Всё в этом старце было ей ненавистно. В пять лет ее обвенчали с этим человеком и требовали покорности. Но теперь царевна обрела силу и голос. От бесстыдства она отказалась. Но обратимся на несколько десятков лет назад! Деда принцессы Иоланты, кастильского короля Альфонсо X, называли в народе Мудрым. В 1284 году, готовясь покинуть бренный мир, он выказал свою последнюю волю – пусть его внучка выходит замуж за наследника Византии. Прекрасный союз! А то, что девочке всего одиннадцать лет – это не великое препятствие. При необходимости, выдавали замуж и пораньше... Главное, чтобы интересы двух держав были соблюдены. Муж был старше Иоланты на четырнадцать лет. Прежде он вступал в брак и уже овдовел, так что у него подрастали два маленьких сына… «Они будут соперниками твоим будущим детям, - поучал Иоланту дед перед ее отъездом в Константинополь, - постарайся сделать так, чтоб

Ее называли роковой красавицей. С одной стороны, Лола обладала невероятным шармом. С другой – разрушала судьбы. В XIX веке она стала символом эпохи, заполнив страницы газет. Но красота может не только восхищать, но и -увы! - разрушать тоже. Малютка невероятной красоты «Она шла под венец, уже будучи беременной», - судачили про Элизу. Но девушка хранила гордое молчание. Мисс Оливер, выросшая в старинном замке своего отца, повстречала офицера Эдварда Гилберта в декабре 1818 года. Ухаживания продлились год, как было принято в аристократических кругах, и в Пасхальную неделю, 29 апреля 1820 года Элиза вышла замуж. Она перебралась с мужем в Грейндж, что в ирландском графстве Слайго. Именно там 17 февраля 1821 года на свет и появилась Лола. Правда, ее полное имя звучало иначе – Элиза Розанна Гилберт. И она была малюткой невероятной красоты! Семья много раз переезжала – из Слайго в Бойл, потом в Ливерпуль, а затем офицер Гилберт получил назначение в Индию. Путешествие заняло почти месяц. Но жа

Леопардовый купальник она в ярости затолкала в самый угол чемодана. Он подчеркивал живот, и пресса уже начала строить догадки: «Диана – в положении?». Это была ложь, но кому какое дело? Для газетчиков главное продать тираж. Тем летом 1997 года Диана отправилась в свой последний отпуск. «Это не очень хорошая идея», - говорили ей. Но Диана не стала слушать. Мохаммед Аль-Файед, приятель ее отца и человек с огромным состоянием, мягко подталкивал принцессу принять приглашение. Отдых на невероятной яхте! Полная приватность! Никаких назойливых королевских слуг и секретарей, которые начнут говорить, что ей можно, а что нет… Она соглашалась на эту поездку еще и по другой причине – в середине июля 1997 года Камилла Паркер-Боулз отмечала свой юбилей. Сталкиваться с Камиллой в Лондоне не было никакого желания. Принцесса не сомневалась, что ее бывший муж, Чарльз Уэльский, обязательно поедет поздравлять Камиллу. А зачем лишний раз читать об этом в газетах? Зачем расстраиваться? Нужен отпуск. Лучший

Золото ее волос разливалось по спине. Джулия знала силу этих чар, а потому специально не собирала локоны в прическу. «Помни о своей семье», - твердили ей родные. И она оправдала надежды, помогла всем своим близким. Вот поэтому родного брата Джулии прозвали «женское лоно». Прямо говоря, чему он обязан. Каждый знал, как добиться благосклонности папы Римского: надо было понравиться синьоре Джулии Фарнезе. Эта великолепная женщина владела сердцем Александра VI. Ради нее он оставил свою многолетнюю возлюбленную, Ваноццу. Чтобы Джулия была довольна, папа Римский заставил дочь уважительно относиться к своей даме сердца. А ведь Лукреции Борджиа совсем не нравилась «мачеха»! «Римом правят женщины», - недовольно говорили в соседних королевствах. И немного завидовали. В Вечном городе одновременно оказалось слишком много великолепных красавиц! Девушки из разных итальянских земель стремились попасть в Рим, потому что знали: они смогут обеспечить себе прекрасное положение. Вскоре у них будет дом. И

- От него до сих пор пахнет навозом! – со смехом говорили бледной невесте. – О, наша Катенька идет за пастуха! Фрейлины дразнили Катю Нарышкину, словно мстили за все: за высокое положение, огромное богатство, милое личико… Троюродная сестра императрицы была обещана графу Разумовскому. Хотя его титул звучал неплохо, при Дворе все знали, что он – бывший пастух. И возвышением своим обязан брату и его альковным похождениям. Катя Нарышкина потеряла свою матушку в 1730-м, когда ей исполнился только один год. В пять лет бедной девочке пришлось оплакать отца. Отныне сиротка воспитывалась в доме дяди, директора Морской Академии. Ну а тот, будучи родственником императорской семьи, возвел в Петербурге настоящий дворец. Он жил в нем широко, хлебосольно, раз в неделю держал «открытый стол» - каждый, кто хотел, мог приехать и бесплатно пообедать. Дворяне проходили прямо в зал, людям попроще выносили миски с едой. За это Александра Львовича уважали: дескать, от богатств не возгордился. Были у Нарышки

На лице Лиз отчетливо виднелся синяк. Гримерша пыталась замаскировать его, но он предательски выделялся на фарфоровом лице. - Рич? – спросила она. Лиз быстро кивнула. Ей было стыдно признаться в этом. Стыдно, что она попалась ему под горячую руку. Она вытаскивала его из очередного бара и теперь надо было накладывать тройной слой грима. Вся эта любовь проходила на волоске от срыва. Сибилл Уильямс, жена Ричарда Бертона, не хотела сдаваться до последнего. Уже зная, что муж уходит к другой, она все еще «перетягивала канат». Звонила среди ночи с сообщениями о болезни дочерей – и он мчался к ним. Потом просила помочь с машиной… А иногда просто звонила и рыдала в трубку. На новый год Сибилл получила от Ричарда изумрудную брошь за 15 тысяч долларов, а Лиз – украшение поскромнее. - Я виноват перед ней, - извиняющимся тоном сказал Ричард Бертон. Лиз любила его, а потому только пожала плечами. Она поняла, что этот союз будет не таким простым, как ей казалось изначально. Но точно – ярким! Бертона