Улыбнись и Попробуй

— Могла бы и подарить квартиру! У тебя же их три! Ирина откинулась на спинку дивана, скрестив руки на груди. Её голос дрожал от едва сдерживаемого раздражения. Анна Сергеевна медленно подняла взгляд от чашки с чаем. В гостиной повисла тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов. — С какой радости? — Анна Сергеевна поставила чашку на блюдце с тихим звоном. — Мне никто ничего не дарил. Ирина вскочила с дивана, её каблуки простучали по паркету. — Мам, ну что ты как чужая! Мы же твоя семья! У нас ребёнок растёт, а мы по углам скитаемся! — По углам? — Анна Сергеевна поправила шаль на плечах. — Пять лет в моей квартире бесплатно — это по углам? В воздухе запахло грозой, хотя за окном было тихо. *** Слова дочери ещё звенели в ушах, когда Анна Сергеевна поднялась с кресла и подошла к окну. Ирина хлопнула дверью и ушла, оставив мать наедине с воспоминаниями, которые накатили внезапно, как прилив. Тридцать пять лет назад она стояла у другого окна — в родительской квартире в Саратове. Отец

– Тебе же бывший алименты платит, вот и трать их, а я маме помогать должен, – спокойно бросил Игорь, не отрывая взгляда от телефона. Анна остановилась на полуслове и машинально провела тряпкой по столу, хотя тот уже блестел от чистоты. На плите остывала кастрюля с макаронами, на подоконнике сиротливо стояла чашка с недопитым чаем. Она устала после работы, спешила забрать Диму из садика, приготовить ужин, успеть хоть немного уделить внимание сыну. А Игорь вернулся позже обычного, сел за стол, и вместо благодарности за горячую еду выдал эту фразу. – Алименты – это деньги ребёнка, – тихо ответила Анна, стараясь не сорваться. – Они не для меня. Игорь пожал плечами, будто речь шла о пустяке. В груди у Анны разливалось чувство обиды, смешанное с усталостью. Казалось, даже стены кухни слышали и запоминали каждое его равнодушное слово. *** Анна познакомилась с Игорем два с половиной года назад на дне рождения общей знакомой. Ей тогда было тридцать, сыну Диме – два с половиной. После развода с

— Ты обязана помогать сестре! Двадцать пять тысяч в месяц — это минимум! — голос матери догнал Анну уже на лестничной площадке. Дверь квартиры захлопнулась за спиной с таким грохотом, что эхо прокатилось по всей лестничной клетке. Анна прислонилась к холодной стене подъезда, пытаясь унять дрожь в руках. В висках стучало, перед глазами всё плыло от возмущения. «Двадцать пять тысяч в месяц! — мысль билась в висках. — Да у нас средняя зарплата в городе меньше! Мама совсем с ума сошла?» Телефон завибрировал в кармане — Игорь прислал смайлик с вопросом, как прошла встреча. Анна судорожно набрала ответ: «Еду домой. Мама требует, чтобы мы содержали Маринку с её будущим мужем. Я в шоке». Спускаясь по лестнице, она всё ещё не могла поверить в услышанное. «Почему я должна содержать чужую семью?» — Анна остановилась у почтовых ящиков, всё ещё не веря в реальность происходящего. Мать требовала это так, словно речь шла о долге, который невозможно не вернуть. *** Три года назад Анна и Игорь приняли

— Мама звала нас на дачу в выходные, — произнесла Анна, откусывая кусочек хлеба. Сергей замер с вилкой в руке. На лице его будто что-то дрогнуло: взгляд скользнул в сторону, губы сжались. Он поспешно задвигал тарелкой по столу, словно хотел отвлечься. — Да что там делать? — сказал он слишком быстро. — Там скука с мертная. Да и дорога дальняя, пробки… Лучше дома отдохнём. Анна приподняла брови. Она никогда не была у свекрови на даче и потому представила себе домик среди сосен, запах свежескошенной травы. Ничего страшного в этом не виделось. — Странно, — заметила она спокойно. — Ты ведь обычно любишь на природе посидеть. — Ну… это другое, — перебил Сергей, неловко заправляя салфетку под тарелку. — Лучше, правда, не ехать. Потратим день впустую. Чем больше он говорил, тем сильнее путался. Анна смотрела на него и вдруг ясно поняла: он нервничал. Настоящая тревога пряталась в его поспешных словах. «А чего ты так боишься? — мелькнуло у неё. — Там же просто дача». Любопытство мгновенно превра

— Ты свои по мин ки как хочешь устраивай, а мой юбилей отменять я не собираюсь. Мне сорок лет — и это важнее, чем это твоя тоска. Андрей застыл в прихожей, не успев снять пальто. На воротнике остались капли дождя, который провожал его мать в последний путь. В руках он всё ещё держал мокрый зонт и пакет с оставшимися после по ми нального обеда пирожками. Марина стояла в дверях кухни, скрестив руки на груди. На ней был новый халат — ярко-красный, купленный специально к юбилею. Она красила ногти, и запах лака ударил в нос, перебивая слабый аромат ладана, впитавшийся в одежду. — Мам только сегодня по хо ронили, — Андрей медленно поставил зонт в угол. — Сороковины как раз на твой день рождения выпадают. — И что? Покой никам всё равно, а я живая. Заказ в ресторане оплачен, гости приглашены. *** Андрей прошёл в спальню, не ответив на слова жены. Сел на край кровати, всё ещё в пальто, и уставился в одну точку. В голове крутились не мысли о маме, а воспоминания двадцатилетней давности. Тогда ем

— Всё, мамочка, теперь точно на две недели хватит! — Анна поставила последний пакет на кухонный стол. Валентина Петровна заглянула в сумки, перебирая морщинистыми пальцами упаковки с гречкой и макаронами. На дне лежал кусок говядины, завёрнутый в несколько слоёв целлофана. — Зачем столько-то, доченька? Я же одна, мне много не надо,— старушка покачала головой, но в глазах мелькнула радость. — Мам, хватит экономить на себе. Тебе семьдесят восемь лет, имеешь право нормально питаться, — Анна обняла мать, вдыхая знакомый запах. Кухня выглядела пустовато — только чайник на плите да банка с сахаром на столе. Валентина Петровна кивнула, но взгляд её был какой-то виноватый. Анна не придала этому значения — подумала, что мать просто стесняется принимать помощь. На следующий день она позвонила узнать, как дела. — Мам, суп сварила? Из того мяса, что я привезла? В трубке повисла пауза. — Я... Аннушка, понимаешь... Илюша приходил. У них туго с деньгами, холодильник пустой. Я отдала продукты ему. Нем

— Мам, тут какая-то ошибка в квитанции, — Андрей держал в руках платёжку за коммуналку и хмурился. — Почему собственник — Карпова М.И., а не Воронцова? Валентина Петровна замерла у плиты, где помешивала суп. Суп из половника капнул на пол. — Это... это моя племянница. Двоюродная, — голос свекрови дрогнул. — Марина. Андрей побледнел. Лена, его жена, опустилась на табуретку. Девятинадцатилетний Максим, только что вошедший в кухню, остановился в дверях. — Ты переписала квартиру? — Андрей сжал квитанцию так. — Когда? — Год назад. Максим развернулся и вышел. Хлопнула дверь его комнаты. — Зачем ты врала? — голос Андрея дрожал от ярости. — Все это время обещала Максу... Валентина Петровна подняла половник дрожащими руками: — Я могу объяснить... *** После того вечера Андрей три дня не разговаривал с матерью. Лена пыталась сгладить ситуацию, но муж только отмахивался: «Не лезь, это между нами». А ведь когда-то всё было иначе. Валентина Петровна родила Андрея в тридцать шесть лет, после десяти л

– Ты даже еще пока не жена, а он уже на твоей шее сидит! – Валентина Петровна со стуком поставила тарелку с котлетами на стол. Ксения вздрогнула и опустила глаза в свою тарелку, где остывали макароны. На кухне повисла тишина, нарушаемая урчанием кота. – Мам, ну что ты... – Ксения неловко поправила выбившуюся прядь за ухо. – Мы просто живём вместе, это нормально. Сейчас все так делают. – Все! – фыркнула мать, вытирая руки о фартук. – А все, значит, и дураками быть должны? Три месяца прошло, как он к тебе переехал. И что? Работу нашёл? Валентина Петровна села напротив дочери, придвинула к себе салатницу с оливье. Ксения молча ковыряла вилкой макароны, избегая материнского взгляда. – Он ищет, – тихо произнесла она. – Просто сейчас сложно найти что-то подходящее... – Подходящее! – мать покачала головой. – А платить за квартиру тебе одной, видимо, совсем не сложно. *** После неловкого разговора с матерью Ксения долго не могла уснуть. Слова Валентины Петровны засели занозой: «На твоей шее си

— Ксюша просила у меня денег, — Игорь отложил нож и отвернулся к окну, избегая взгляда жены. — На отпуск в Египет. Марина замерла с половником в руке над кастрюлей борща. Пар поднимался к потолку их небольшой кухни, запотевая стекло в деревянной раме. — Что значит «на отпуск»? — она медленно опустила половник обратно. — Твоя сестра живёт у нас четвёртый месяц, не платит ни копейки, лежит целыми днями на диване, а теперь ей ещё и Египет подавай? Игорь сгорбился, нарезая огурцы для салата. Лезвие стучало по разделочной доске всё быстрее. — Она сказала, что устала и ей нужно развеяться. — Устала? — Марина всплеснула руками, брызги воды с мокрых пальцев полетели на кафельный фартук. — От чего устала? От просмотра сериалов? В соседней комнате громче заиграла заставка очередного ток-шоу — Ксения прибавила звук. *** Марина выключила конфорку под борщом и присела на табурет. Воспоминания последних месяцев нахлынули волной. Всё началось в феврале. Звонок раздался поздно вечером — Ксения рыдала

— Маме нужна прописка у нас в квартире! — Алексей ударил ладонью по столу, отчего задрожали чашки. — Ты должна помочь! За окном сгущались сумерки, в квартире напротив зажглись окна. Марина поставила тарелку в сушилку и медленно повернулась к мужу. — Алёш, но мы же говорили... У твоей мамы есть своя квартира. — Это всего лишь формальность! — перебил он, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице. — Но без прописки она не может прикрепиться к нашей поликлинике. Ты что, что не хочешь, чтобы моя мать была здорова? Марина смотрела на мужа — на его упрямо сдвинутые брови, на напряженный взгляд — и понимала, что спорить бесполезно. В животе шевельнулось тревожное предчувствие беды. — Это наша квартира, — тихо сказала она. — Вот именно, наша! — Алексей поднялся, скрипнув стулом. — И я имею право прописать тут свою мать. *** Марина убрала чашки в раковину, стараясь не смотреть на мужа. Сердце колотилось. Она вспомнила, как всё начиналось — совсем по-другому. Они познакомились на дне рождения о