Лариса Володина. Рассказы

Нина зашла в общежитие с каким-то непонятным чувством. За небольшой промежуток времени место, которое совсем недавно служило ей домом, стало абсолютно чужим. При входе в глаза бросился кусок красного сатина, натянутый через всю стену, поздравляющий жильцов с приближающимся пятидесятилетием Ленинского комсомола. Надо признать, лозунг смотрелся масштабно и солидно. В длинных коридорах со стенами грязно-зелёного цвета ходили мужчины в шлёпанцах и трико, а женщины - в выцветших халатах. Ничего с тех пор не изменилось. Всё как обычно. Нина подошла к комнате Татьяны и постучала. Ответа не последовало. В надежде, что хозяйка не слышит или ушла на кухню, она толкнула дверь. Она оказалась запертой. Из душа, шаркая ногами, шла соседка Зоя. Нину женщина хорошо знала, поэтому, увидев её, сразу заулыбалась. - Привет! К Татьяне пришла? - спросила она, поправляя полотенце на голове. - Да, хотела проведать... Горе всё-таки такое... - Да, Женю жалко! Зайди хоть на минутку. Негоже в дверях разговариват

Через несколько дней Алевтина, коллега Нины, праздновала день рождения. Решили немного посидеть и отметить после закрытия поликлиники. Любой женский коллектив - своего рода кружок по интересам. Сначала дружно поздравили виновницу посиделки, а затем плавно перешли к теме поликлиники. Сообща они ворчали на надоедливых пациентов, потом кляли надоевшую работу, необходимость рано вставать и отсиживать долгие восемь часов на одном месте. Нина внимательно слушала старших подруг, в чём-то соглашалась, а с чем-то была не согласна, но не спорила. Как водится, обсудив работу, женщины перешли к теме любви. Поводом послужил рассказ именинницы про сына, который впервые в жизни влюбился. - С виду никакая: худая, бледная, а глаза хитрые... Боюсь, как бы эта стерва не обидела моего мальчика и не нанесла бы ему травму на всю жизнь. Коллеги оживленно посочувствовали и обрадовались поводу посудачить. А дальше посыпалось... - Первая любовь никогда добром не заканчивается, - категорично заявила Клавдия.

Татьяна перешагнула через порог, по-свойски прошла в комнату, устроилась в кресле и с гордостью продемонстрировала стройные ноги, закинув одну на другую. - Почти месяц не виделись, а так хочется поболтать по-женски. О, да у вас телефон появился, - подруга погладила изящной ручкой стоящий рядом телефонный аппарат. - Да, Виктору, как партийному работнику, оказалось положен. На прошлой неделе провели... - Как вы тут хоть без меня? Говорят, твоего Виктора опять повысили? - как бы между прочим проявила она осведомлённость. - Да, Танюша, он у меня молодец! Только не повысили, а в члены КПСС приняли. Витя успешно прошёл испытательный срок. - Повезло же тебе, подружка, нормальный мужик тебе попался. А дома как? Всё спокойно? - Спокойно. Только мужа практически не вижу. Он всё время то на работе, то в парткоме. Да что мы всё о нас. Расскажи лучше о Женечке. Как малыш? На кого похож? - А обо мне тебе совсем неинтересно узнать? - Татьяна изогнула бровь, усиливая таким образом важность вопроса.

Поговорить дома с мамой не получилось. Едва Нина вошла в квартиру, как увидела встревоженное лицо Людмилы Васильевны. - Светлана только что звонила... Последовавшее за этим сообщением молчание явно не предвещало ничего хорошего. - Что-то случилось? - спросила Нина и ощутила неприятный холодок в области сердца. Почему-то первой пришла в голову мысль, что с Виктором беда приключилась... - Случилось... Женю убили... - Женю убили? Почему? За что? - не сразу поняла она, о чём сказала мама. - Сегодня, оказывается, на комбинате выдавали зарплату. Женя задержался на работе, а когда пошёл домой, на него напали... При нём ни денег, ни часов... ничего не оказалось. Наверное, отказался отдавать, вот его и убили... Нина с трудом пришла в себя от такого известия. - Бедный Женя! Может, он всё-таки жив? - засомневалась она и с надеждой посмотрела на маму. - Собирайся! Сейчас Светлана с Леонидом за тобой заедут, чтобы поехать туда... Дорога домой прошла в каком-то тяжёлом, вязком молчании. Светла

Новый 1968 год Виктор Борисович встретил в должности инженера. Испытательный срок им был успешно пройден. Теперь Виктор везде ходил в костюме и галстуке, а в руках носил кожаную папку, которую он при разговоре то и дело перекладывал из руки в руку. Евгений стал его помощником. Женьке на комбинате нравилось, поэтому в работу он втянулся быстро, и, с природным инженерским мышлением он уже через месяц знал все ступени технологического процесса плавки, вносил смелые предложения, предварительно консультируясь в институте. Эти мысли, выдавая за свои, озвучивал на совещаниях Виктор Борисович. Отстаивая их, новоиспечённый инженер не боялся спорить с кадровыми работниками, резонно объясняя всем, что за научно-техническим прогрессом будущее. В умении говорить Виктору не было равных. Он говорил на производственных совещаниях, говорил на партийных, извлекая из папки заранее подготовленные тезисы. Старые работники, имеющие за плечами большой опыт, не обладали подобным краснословием, поэтому старали

Октябрь, можно сказать, не прошёл, а пролетел. Свежий ветер октября сменился пронизывающим, сырым и шквалистым. Несколько раз уже шёл снег и даже немного полежал, но вскоре растаял. Ноябрьская серость и сырость не добавляли настроения. В посёлке в этом месяце жители много болели, скорее всего, похолодание спровоцировало рост вирусных инфекций. Нина тоже успела переболеть и заразила Виктора. Во время болезни молодых навестила Елена Михайловна, которая, в лучших своих традициях, морщась, брезгливо осмотрела жилище сына и, конечно, осталась недовольна невесткой, выставив её виноватой даже в том, что туалет, душ и кухня общие на весь этаж. Нина накрыла на стол, испекла пироги, сварила первое и второе, но похвалы или доброй оценки не последовало. Наоборот, казалось, что к ним домой приехал ревизор. Свекровь с особым рвением проверяла на чистоту каждый угол, каждую тарелку, каждую полку и каждую рубашку сына, а потом заявила, что её Витеньке недопустимо жить в таком свинарнике. Нина попробов

Нина спешила на вокзал. Субботнее утро. Улицы пока замерли в ожидании шумных прохожих. Пора золотой осени, похоже, прошла. Наступила та осень, что с грустинкой. Зелень поблекла, солнце уже не так ослепительно сияет, становится холоднее, и дни значительно стали короче. Но во всем этом была своя прелесть! Нина любила осень, но, конечно, не слякотную и промозглую, а именно такую, как сейчас. Пушкин её называл: "Унылая пора, очей очарованье!" Природа снова была перекрашена красками, наполненными драмой, но в этот раз в честь наступления похолодания и дождливых дней: золотисто-коричневыми, увядающими бордовыми, тускло-красными. Солнце уже светит мягко и практически не греет. Его ласковые лучи скользят по деревьям, домам, улочкам, и все живое радуется и тянется к этому последнему, живительному теплу... На вокзале в кассе Нина купила билет и ждала электричку. На перроне завершалась посадка в пассажирский поезд. Под громкие, негодующие, но не особо сердитые крики проводницы, молодой парень пы

Виктор шёл поговорить с Татьяной, имея чёткое намерение определиться с отцовством и, естественно, перевалить его на Евгения. Чем ближе он подходил к девушке, тем сильнее начинал волноваться и пока не понимал, как построить разговор с ней. Ему ничего не оставалось, как схватить Татьяну за руку и утянуть в сторону, где от посторонних взглядов их скрывали раскидистые ветви клёна. Виктор обхватил девушку за талию, мягко прижав к себе, и принялся покрывать шею неспешными лёгкими поцелуями. - Ты чего делаешь? Прекрати! Нас могут увидеть... - прошептала Татьяна. - В нашем распоряжении есть несколько минут. Все пошли смотреть Лёнькину новую машину. Виктор поцеловал любовницу в губы, но она после краткого и неожиданного поцелуя дёрнулась и отодвинулась. - Прошу, не надо! Что ты хотел? - капризным голоском спросила она. - Поговорить с тобой, а то ты всё больше молчишь и меня стороной обходишь... - О чём говорить-то? - Это чей ребёнок? - выдавил из себя Виктор вопрос, мучающий его последние нес

В августе Нина с Виктором переехали в небольшой провинциальный посёлок в часе езды от города. Нине он показался божественно красивым! Узкие улочки, утопающие в зелени, старинные домики с резными наличниками, маленькие палисадники, где пестрели георгины, гладиолусы и астры, - все это создавало атмосферу тишины и покоя, которую так сложно найти в шумном городе. Центральная площадь, выложенная брусчаткой, с аккуратным фонтаном в центре и лавочками, где неспешно беседовали пожилые люди, словно сошла со страниц старинной книги. Металлургический комбинат, на котором предстояло работать Виктору, расположился на берегу живописного озера. Местная тихая природа контрастировала с монументальными цехами, тянущимися вдоль береговой линии. Это была симфония индустриальной мощи и первозданной красоты, что было необычно городскому жителю. Зато этот комбинат давал работу местным жителям. Жизнь в этом маленьком посёлке текла неспешно и размеренно. Здесь не было суеты и спешки, которые так изматывали лю

Дорога домой прошла в мыслях о нём, о Викторе. Татьяна не задумываясь быстро отвечала на поцелуй мужа, когда тот склонялся к ней, и снова думала. После разговора с Леонидом в её симпатичной головке всё перемешалось. Если до прогулки в Генуэзскую крепость всё в её семейной жизни было более или менее понятно, то теперь она не знала, что предпринять. Сделав ставку в браке на Евгения, она явно прогадала. Зато тихоня Нинка отхватила себе перспективного мужика. "Виктор на меня тоже обратил внимание. Можно сказать, что он как телёнок на верёвочке готов идти следом. Ещё пара свиданий, и мужик окончательно станет моим..." - думала она, шагая с мужем за руку. "Нужно лишь немного его помурыжить, поиграть в кошки-мышки, чтобы повысить заинтересованность..." Такую тактику Танька разработала по дороге, поэтому, когда Виктор дома подловил её по дороге в душ, она категорично ответила: - Сегодня не могу, обещала ласки мужу... И, не дав ему опомниться, проскочила в уличную душевую. На следующий день,