Игорь Пецкович

Восьмого мая тридцать девятого года комбриг Александр Горбатов шел по тюремным коридорам Лефортово. Три месяца тишины, никаких допросов. Он собирался домой, к жене, к детям, к нормальной человеческой жизни. Ещё вчера сосед по камере дергал его за рукав и шептал торопливо: — Не забудешь адрес Клавы? Передай, что я неправильно поступил, подписал то, чего не делал. Пусть простит, если сможет. Горбатов кивал и думал про себя, мол, зачем огорчать человека? Минут через тридцать он будет обнимать семью, а товарищ так и останется сидеть в этой бетонной коробке. Жизнь штука несправедливая, но иногда правда все же побеждает. Правда победила. Только не так, как мечталось. Горбатова ввели в зал суда. За столом сидела привычная троица в военной форме. Председатель щеголял золотыми нашивками морского капитана первого ранга. Василий Ульрих. Человек, который за два года отправил на тот свет почти сорок тысяч "врагов народа". Настоящий мастер своего дела. Дело заняло ровно четыре минуты. — Фамилия, им