КОРОЛЬ И ШУТ (МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ГОРШЕНЁВ)

В ДОМЕ СУЕТА...

ОДЕВАЛ ЗАЩИТНУЮ МАСКУ ШУТА... YES!: - Каким Вы помните Мишу в обычной жизни? Татьяна Ивановна: - Таким и помню. Его превращение в шута, в придурка началось ещё в детстве. Над ним смеялись в школе, он от этого очень страдал. Мы сели и подумали: а давай так и скажешь: «Да я такой, придурок, клоун» – и все отстали. С тех пор он одевал эту защитную маску шута. YES!: - Можно ли говорить о раздвоении личности? Т.И.: - Нет. Одевая маску, он просто входил в роль и играл ее. А в обычной жизни с близкими людьми он был собой. YES!: - А какой Миша был без маски? Т.И.: - Он был очень ласковый, добрый. Был таким парнем, который никогда не предаст друга. Вообще, оба сына называли меня «мусик» и никак иначе. Слово «мама» им казалось недостаточно ласковым. Мы с Мишутой очень любили разговаривать на разные темы. Он мог прийти ко мне в два часа ночи и сказать: «Мусик, ты вот этого не знаешь, давай я тебе расскажу», а я ему отвечаю: «Давай потом, мне завтра на работу», а он: «Нет, мусик, я должен тебе это рассказать». Мы жили счастливо с ним, потому что я старалась понять его и влезть в его шкуру. Миша рос в атмосфере материнской любви. Когда он что-то делал неправильно, не как все, мы с ним садились и разбирали ситуацию. Я ему говорила: «Не надо так проявлять себя на людях. Мы с тобой просто другие, не от мира сего». Мы с ним варились в одном котле. Мальчики должны любить свою маму и чувствовать, что мама тоже очень их любит. Когда мама не любит своего сына, он вырастает в маньяка. YES!: - Несмотря на то, что в жизни Миша был светлым и добрым человеком, в творчестве он выбирал именно темную сторону. Как думаете, с чем это связано? Т.И.: - Он не считал это чем-то плохим или хорошим… Просто любил фэнтези. Он так говорил: «Моё творчество не для детей, это не сказки». В Андрюшкиных текстах была фантазия, которая превращалась в театр. Вот это всё его привлекало. Вся его жизнь – это театр. На сцене он – как рыба в воде. YES!: - А Лёша какой? Что его больше всего отличает от брата? Т.И.: - Лёша – скрытный, в отличие от Миши. Миша – бла-бла-бла, всё про себя расскажет, где он, что с ним, какие у него девушки. Хотя в его жизни было мало девушек. Главный смысл его жизни – это гитара. Больше его ничего не интересовало.

КАК ЗДОРОВО, ЧТО ЗДЕСЬ МНЕ ДОВЕЛОСЬ ПОБЫВАТЬ...)

ЛЮБАЯ НАСТОЯЩАЯ ПЕСНЯ - ЭТО ИСПОВЕДЬ... "Любая настоящая песня, любая настоящая музыка – это исповедь, причем не важно, какого стиля. И у Мишки, мне кажется такое было. Он был слишком ребенок внутри, чтобы научится хитрить, поэтому говорил, что думает, писал музыку, которая ему нравится, не подстраиваясь под общественные рамки и мнения." (с) Илья Чёрт

СРЕДСТВО ЕСТЬ ЛИШЬ ОДНО - СГИНЬ НА ДНО!..

КОГДА Я ОТЧИЩУСЬ ОТ ВСЕХ ЛЕВЫХ МЫСЛЕЙ, Я СМОГУ ЛЕТАТЬ, ПОНИМАЕШЬ?.. Интервью журналу Молоток, 2002 г.: Тогда что такое "панк"? Горшок: Есть панк - стиль музыки. А есть панк - убеждение по жизни. Это разные вещи.  И в чем заключается панк, как убеждение? Горшок: У каждого свое представление. Для меня это - полная анархия. Светлейшее будущее, к которому я стремлюсь и о котором мечтаю. Когда не будет никакой политики, и все люди будут веселыми.  А что ты для этого делаешь? Горшок: Песни пою, с тобой разговариваю. А вообще анархию не делают, она сама по себе делается! Это эволюция сознания. Люди будут расти, врубаться в идею, и в результате добрые выместят с планеты всех злых.  Как выместят? Силой?! Горшок: Зачем? Я же тебе говорю - э-во-лю-ци-я! В мозги надо уметь проникать. Вспомни, что творилось в фашистской Германии, как быстро у немцев башня съехала?  Так это у них от страха! А ты о всеобщей доброте мечтаешь. Горшок: От какого страха?! Никто людей не принуждал - они реально поверили в идею, они гордились Гитлером! Общество стало единым целом. О таком обществе я мечтаю, только о добром. Тогда наступит анархия, придет реальное счастье!  Алена (Горшку): Коммунисты уже хотели построить "светлое общество", когда все равны и счастливы. И что из этого получилось?  Князь: Миха, тебя сейчас пол страны на хуй пошлет вместе с твоей идеологией! (смеется) Все равно менты всех будут пиздить на концертах.  Горшок: Когда придет анархия, не будет никаких ментов! . Алена: И какой кайф, когда все как один - добрые, друг на друга похожи?! Никто никому даже рожу не набъет.  Горшок: Так можно по доброму в ебальник съездить - для этого бокс придуман! Прет тебя рожу бить - иди, занимайся. Я говорю о том, что надо избавляться от говняных мыслей в голове!  Алена (Горшку): А у тебя в голове нет говняных мыслей? Горшок: Есть, но я борюсь с ними! Со злобой борюсь, с лицимерием. Пусть я буду выглядеть полным дураком, но я никогда не буду врать. И когда я отчищусь от всех левых мыслей, я летать смогу! Понимаешь?

ОН ГОТОВ БЫЛ СНЯТЬ С СЕБЯ ПОСЛЕДНЮЮ РУБАХУ И ОТДАТЬ НУЖДАЮЩЕМУСЯ... Знаете, он постоянно носил маски. На людях был, с одной стороны, самоуверенным, но с другой – замкнутым, закомплексованным. Он стеснялся новых людей, трудно подпускал к себе и, как правило, в таких ситуациях надевал маску "Горшка". Если в двух словах, то Миха был стеснительным и добрым парнем. Образ жизни предполагал какой-то вечный угар, который иногда продолжался месяцами. Это сажало и здоровье, и психику. Не только ему, но и всем. Когда же он был собой, не в угаре, - это был дичайше добрый человек с абсолютно справедливым восприятием мира. Он терпеть не мог какие-то заскоки. Окружающие делали из него кумира и звезду, но он этим не заболел. Никого не обижал. Был правильным и добрым. Человек, который видел Миху не в угаре и видел его глаза, никогда их не забудет. У него глаза были такие же, как на детских фотографиях - ребячьи, мальчишеские. Без тени негатива. Его никогда не интересовали деньги, статус. Он готов был снять с себя последнюю рубаху и отдать нуждающемуся, прийти на помощь любому человеку, который оказался в тяжелой ситуации. Так сольный альбом "алкоголик-анархист" был записан ним для того, чтобы собрать денег на лечение экс-вокалиста Бригадного подряда. Но к сожалению деньги уже не пригодились.... Михе всегда было 25. Я какое-то время называл его Га-Ноцри. У нас внутри группы были кодовые имена. Для всех – Горшок, а мы его называли Гаврилой, еще как-то, а я его называл Га-Ноцри. Иисус, вот и все. (с) Александр Леонтьев