История мужчины из Зеленограда
К старости людей одолевают болезни, и чем ближе мы подходим к концу, тем больше болеем. Я тоже не стал исключением: в 1989 году перенёс обширный инфаркт. Перенёс его тяжело, долго лежал в больнице. В 96-м я перенёс второй такой же инфаркт, и стенокардия совсем одолела меня. Я уже и трех шагов не мог сделать без нитроглицерина. Ни капельницы, ни таблетки мне уже почти не помогали. И тогда кардиологи сказали: делай операцию, иначе - конец.

Шунтирование мне сделали в Институте трансплантации органов в Москве 17 мая 1997 года. Доктор Чернов, кардиохирург, возглавлявший бригаду врачей, сказал жене, что операция будет очень сложной. Если после реанимации я выдержу 3-4 дня, то буду жить.

- Сколько? - спросила жена.

- А как Бог даст, - ответил доктор.

Операция длилась 7 часов, потом я находился больше суток в реанимации, и лишь к вечеру второго дня меня перевели в палату. И тогда боль вцепилась в меня мёртвой хваткой. Грудь моя разрывалась от боли на кусочки. Болело всё тело: мышцы, рёбра, лопатки, позвоночник. Нога, из которой вырезали вену для шунтов, горела, словно её положили в костёр. И так несколько дней подряд.

Обезболивающие уколы снимали боль на короткое время, а потом всё начиналось сначала. Я скрипел зубами, стонал, жена плакала - она очень устала, ухаживая за мной. Я почти ничего не ел, меня тошнило. А доктор говорил: «Терпи, скоро пройдёт».

Я очень сильно похудел, мне дважды переливали кровь, но боль не проходила. Однажды, дней через 6-7 после операции, перед сном сестра сделала мне двойной обезболивающий укол и дала таблетку нозепама. Это была обычная доза последних дней. Через какое-то время я не то уснул, не то забылся и лежал с закрытыми глазами. Я ещё слышал, как жена шуршала бумагой, заворачивая еду, чтобы отнести её в холодильник. Потом вдруг что-то заставило открыть глаза, и я увидел, что около меня стоит красивая молодая женщина. Глаза её излучали сострадание, и от неё исходило тепло, которое заполнило каждую клеточку моего тела. Она положила руку мне на грудь, потом трижды поцеловала в щёку. Затем повернулась и ушла, походкой напомнив мне маму, когда та была ещё молодой.

Я открыл глаза и приготовился встретить боль, но боли не было. То есть она была, но не такая сильная, как вечером. Болел шов на груди, была слабая боль в сердце, и почти не жёг огромный разрез от щиколотки до паха на ноге. Это было так неожиданно, что я сначала не поверил, немного подождал, но боль не усиливалась, напротив, она уходила куда-то внутрь и там затихала. Рядом, сидя на стуле и уронив голову на край кровати, спала жена. Было ещё темно, а над Москвой гремела майская гроза, шумел ливень. Я смотрел на потолок, просто отдыхая от боли. И тут на белом фоне нарисовался лик приснившейся мне женщины. Он был таким знакомым... Миг - и у меня словно глаза открылись: это был лик Пресвятой Девы Марии! Она спасла меня, избавила от боли, ускорила выздоровление, которое, кстати сказать, проходило, по словам врачей, «ненормально быстро». И я живу, и чувствую себя хорошо, и радуюсь. И благодарю Высшие Силы за их великий дар.