ВкусНям🍴-Рецепты и рассказы

Строгие, сухие, будто бы с какой-то бумажки прочитанные слова, лились изо рта невестки семидесятилетней женщины и она не могла поверить в то, что все это происходит с нею. Мыслимое ли это дело, чтобы человека из дома, в котором он родился, вырос и всю жизнь прожил, под конец этой самой жизни вон выставляли? И главное - ничем он этого не заслужил! Да, Глафира Семеновна была уверена - с нею поступают несправедливо. Просто… Не по нутру она пришлась жене сына - шустрой, шумной, Аллочке. Невестка, кстати, хозяйке дома не понравилась сразу - Аллочка почему-то в глаза прямо смотреть не любила при разговоре и казалась какой-то не искренней! Только сын мать и слушать не стал. — Мне здесь тоже принадлежат квадратные метры, — заявил он, — и я имею право жениться на ком захочу! Глафира Семеновна не оспаривала ни того, ни другого. Она всем сердцем счастья желала единственному сыну, единственной отраде своей, которая осталась после потери мужа! А потеря эта была горькая и после неё не сумела Глаф

— Любушка, доченька, примерь свитерок! Смотри, какой тепленький, совсем как новый! Ольга, женщина средних лет, с улыбкой покачивая головой, перебирала вещи, отданные родственниками для ее дочери-подростка. А дочь-подросток, то есть шестнадцатилетняя Люба, стояла рядом, мрачнее тучи, сложив руки на груди и состроив такую мордочку, будто съела лимон. — Гляди, сколько всего тут есть, — сказала Ольга Николаевна, — на год вперед хватит! А еще вот ботиночки - крепкие, черные, практичные! — Мама! Ну, сколько раз говорить?! Я не буду обноски носить! — воскликнула Люба. Топнула ногой, фыркнула, точно норовистый жеребенок и убежала в свою комнату и так громко хлопнула дверью, что чуть известка с потолка не посыпалась. Мать девчушки перестала улыбаться. Нахмурилась, поджала губы - опять Люба чудила! Нет, в целом она не могла бы сказать нехорошего о своем ребенке. Ольга просто обожала свою дочь! Единственный ребенок. Единственная память об ее отце - супруге Ольги, который трагично скончался, так

— Не пущу! — грозно остановила Нину мама, — я тебе покажу! Ишь, на роликах она вздумала кататься! А помогать мне кто будет?! Вырастила дармоедку! Лентяйку! Нина закатила глаза - она всерьез давно уже не воспринимала, когда мама на нее ругалась. Мама на самом деле была очень хорошей! Просто, когда у нее было плохое настроение, она могла ворчать. — Да я только на полчасика, — протянула шестнадцатилетняя Нина, уже, впрочем, не ожидая, что ее отпустят, — ну, мамочка, пожалуйста! Мы с девчонками договорились! Елизавета прищурилась - она сама воспитывалась в большой строгости и боялась быть с дочерью слишком мягкой - чтоб не отбилась, как говорится, от рук, не пошла по кривой дорожке! Но, в этом году Нина окончила очередной класс круглой отличницей, так что, решила Елизавета, так и быть — заслужила Ниночка некоторое снисхождение! — Ладно, — наконец сказала она, — но к восьми чтоб дома была! — Обязательно, мамочка! — обрадовалась Нина, — спасибо! И она упорхнула из дома. В смысле - из дома

— Решено - ты едешь в деревню! Строгий, железный прямо таки голос отца заставил Анжелику замолчать. Девушка просто застыла. Перевела умоляющий взгляд на мать. Шмыгнула точеным носиком. Пухлые губы задрожали, длинные, пушистые ресницы захлопали и по фарфоровому личику заструились слезы. О, какой человек способен был остаться равнодушным к страданиям этого юного и столь прекрасного существа?! Какое сердце бы не дрогнуло при виде того, как умоляет о пощаде красавица?! Вот только отцу и матери Анжелики были хорошо известны все ее уловки и приемчики. — Не делай вид, что мы тебя на край света отправляем, — со вздохом сказал отец, — деревня Лопушки - вполне приличное место. Почти все дома жилые, — стал загибать он пальцы, — есть фельдшер, библиотека, почта и аж! два продуктовых магазина. Рядом - лес, речка и еще три деревни неподалеку! Каждый год - ярмарки устраивают и между прочим - даже выставки достижений… Ну, в смысле того, что выращивают на огородах своих! Все там есть, чтобы нормально

— Да, я тебе изменил! — сказал Анне муж, — но когда это было-то? Ты что, простить не можешь? Нормально же жили столько лет! И я тебя, заметь, ничем не обижал! Страшный вопрос прозвучал обыденно. Будто бы Борис спрашивал о том, может ли супруга простить его за то, что он случайно постирал ее белоснежный свитер из ангоры с цветными вещами. Анна судорожно втянула воздух. Ей физически трудно было дышать! Словно, образно выражаясь, в открытый космос ее зашвырнули, а потом, прямо оттуда - на дно Марианской впадины. У нее и раньше была привычка - крутить на пальце кольцо обручальное в минуты нервного сильного волнения , но сейчас так вышло, что она его сдернула. Зажала в кулаке. За спиной у Анны, на кухонной плите, булькал в кастрюле борщ. Обедать было пора! А в духовке - стоял пирог сладкий. Она нарочно в свой выходной расстаралась - исполняла роль хозяюшки, чтобы мужу вкусно, да уютно дома было! Он ведь так часто ее упрекал за то, что она больше времени работе уделяет, чем своей се

Будущая невестка не понравилась Тамаре сразу. Но, к большому своему сожалению, не могла она сейчас же схватить девку эту за шиворот, да вышвырнуть за порог! Пришлось чаем ее поить. Из своего любимого, хранимого в серванте «для особых случаев», сервиза, между прочим! Да еще угощать ее своим фирменным вишневым пирогом пришлось! — Значит, любовь с первого взгляда, — процедила Тамара сквозь натянутую улыбку и метнула на сына говорящий взгляд - что же ты, мальчик мой, творишь?! — Ага, — ответил Игнат, который как будто и правда не замечал, в каком состоянии его мать, — я сразу понял, что Алиса - не такая, как другие девушки! С этим Тамара не могла поспорить - Алиса эта на ее взгляд была редкостной… В общем, худшую партию для единственного своего ребенка нельзя было и вообразить! Потому что, во-первых, Алиса была провинциалкой. А значит - в городе хотела зацепиться выгодно, потому и привлек ее Игнатушка, с его квартирой в три комнаты в центре, да с перспективами блестящими, он же л

Глава 1. — Гоша, а вдруг и в этот раз не получится? — голос Амалии дрогнул, едва слышно, будто она боялась сказать это вслух. Георгий подошёл к ней, обнял за плечи, чувствуя, как она напряжена, словно натянутая струна. — Амалия, все получится. Мы столько уже прошли… Мы не можем сдаться сейчас, — сказал он, пытаясь говорить уверенно, хотя сам внутри был разбит. Они сидели на кухне за чашками остывшего чая. За окном моросил дождь, а в доме царила тишина, только тиканье часов нарушало её. На первый взгляд их жизнь казалась идеальной: роскошный дом, успешный бизнес, уважение в обществе. Но за этим фасадом скрывалась пустота — долгие годы они мечтали о ребёнке, и каждый месяц надежда рождалась и умирала вновь. Амалия всегда была сильной. Она вела благотворительные проекты, курировала детские дома, собирала средства на лечение тяжёлобольных детей. Но именно это причиняло ей особую боль: каждый раз, глядя в глаза маленьким сиротам, она ощущала в груди невыносимый холод. — Я устала от больниц

Глава 1. — Серёга, как ты там, сынок? — голос Ивана Петровича звучал в трубке устало, но тепло, будто из самого детства. — Пап, все нормально, я на работе. Если не срочно, давай потом, ладно? — Сергей говорил вполголоса, прикрывая телефон рукой, чтобы коллеги не слышали. — У нас тут аврал, я не могу сейчас. — Ну... хорошо, потом так потом, — отец сделал паузу, словно хотел что-то добавить, но передумал. — Береги себя, сын. — Да-да, — Сергей уже убрал телефон от уха, его мысли были где угодно, только не в этом разговоре. Он нажал «отбой» и тут же погрузился в отчёты и переписку, не заметив, как тихо оборвалась ещё одна ниточка связи. Такие звонки случались почти каждый день. Иван Петрович привык звонить в одно и то же время. Сергей же давно перестал удивляться и даже ждал этого звонка, но не с радостью, а скорее с лёгким раздражением, как ждёшь надоедливого напоминания. Иногда он отвечал сухо, иногда не поднимал трубку вовсе, отписываясь сообщением: «Занят, перезвоню». И почти всегд

Глава 1. Детство и мечты — Анна, а ты кем хочешь стать, когда вырастешь? — спросила Оля, вытянувшись на траве и подперев голову ладонью. — Принцессой, — засмеялась старшая сестра, щурясь на солнце. — Чтобы у меня был дворец, платья до пола и чтобы за мной ухаживал самый красивый принц. — Ну и глупости, — фыркнула Оля. — Принцесс не бывает. Я вот хочу быть учительницей. Буду в классе сидеть, книжки читать, детишек учить. И зарплату каждый месяц получать. Анна закатила глаза и, прищурившись, посмотрела на младшую: — Ты совсем как мама. Всё про деньги, да про работу. А я вот про счастье и любовь думаю. Разве тебе не хочется, чтобы тебя любили, как в сказках? Оля помолчала. Она оторвала травинку и задумчиво жевала её кончик. — Хочется, конечно. Но любовь же на хлеб не намажешь, — наконец пробормотала она. Анна рассмеялась и закрутилась на месте, будто уже примеряла невидимое платье. Её смех разлетелся по двору, как серебряный колокольчик. Так они и росли — разные, но неразлучные. В мал

Глава 1. Парковка и перепалка Утро было типично петербургским: серое, сырое, с туманом, который обнимал город, будто не хотел отпускать. Анастасия нервно теребила руль своего старенького «Форда» и повторяла про себя: «Главное — не опоздать. Всё остальное переживу». Дорога к Лахта-центру казалась ей целым испытанием. Огромная игла небоскрёба вырастала из-за домов и манила — блестела сталью и стеклом, отражала тусклый рассвет, словно хотела сказать: «Здесь твой шанс». — Ну, вот он, мой новый мир, — шепнула Настя, подъезжая к парковке. Она ехала по ряду и заметила свободное место почти у самого входа. Сердце радостно подпрыгнуло. «Повезло! С утра найти свободное — это ж чудо», — подумала она и аккуратно втиснула своего видавшего виды «Форда» между двумя дорогими внедорожниками. Настя уже собиралась выдохнуть с облегчением, как услышала стук по стеклу. Она обернулась — рядом стоял высокий мужчина в дорогом тёмно-синем костюме, с идеальной осанкой и взглядом, который, казалось, пробивает н