Глава четвёртая.
Как вы уже знаете, в то лето я не полетел в отпуск на материк и совершил два увлекательнейших путешествия: велопробег вокруг южного Сахалина и поход на Курилы.
Вернувшись в Красногорск в середине августа, я нашел в школе лишь Галину Иосифовну Дормидонтову, одиноко скучавшую в приемной кабинета директора.
Она заглянула в гроссбух, в котором фиксировались сроки выхода учителей из отпуска, и известила меня, что мне еще можно гулять до первого октября.
- Так что вы еще можете слетать домой в отпуск, - милостиво разрешила она.
- Я бы с удовольствием погрелся сейчас под южным солнышком, - грустно сказал я, глядя на косые струи дождя, бившие по окну. – Но я истратил почти все свои отпускные, и мне хватит на билет только в один конец.
- А у нас заведено выручать молодых специалистов, которые, как вы, еще не привыкли класть деньги на сберкнижку. Дадите нам телеграмму, и мы вам вышлем любую сумму.
- А откуда вы её возьмёте?
- У нас в школе есть учителя, которые работают здесь уже много лет,а в отпуск летают редко, так как предпочитают проводить его дома.
Я вспомнил, как однажды попросил своего лучшего друга дать мне в долг сто рублей, и он потребовал написать расписку.
- А как я смогу выслать им расписку? - спросил я.
Галина Иосифовна только усмехнулась:
- А зачем им ваша расписка? Они просто верят в вашу порядочность… Так уж мы привыкли…
Дождь за окном усиливался, и я с тоской подумал о том, что до начала учебного года остаётся, еще полмесяца, и мне придется провести это время в одиночестве.
И тут я вспомнил о Балдине.
- А военмор в школу не заходит? - поинтересовался я.
- А что ему здесь делать? – ответила Дормидонтова. – Он сейчас, как и все жители города, по грибы в тайгу ходит, вы его и дома не застанете.
- Как можно в такой дождь по грибы ходить? – удивился я.
- А у него есть плащ-палатка и резиновые сапоги. Нельзя в такую пору и дня терять. Мы ведь живем за счет того, что нам природа дарит. Сначала рыбой да икрой запаслись, когда горбуша на нерест шла, а теперь вот надо грибы да ягоды собирать. Вы когда-нибудь пробовали варенье из клоповки?
- Нет, не приходилось.
- Приходите завтра, я вас угощу. Полетите в отпуск на материк, обязательно баночку с этим вареньем прихватите, угостите родных и друзей сахалинским деликатесом.
Я вернулся в свою неуютную квартиру, лег на кровать и стал думать о том, чем бы мне заняться, чтобы не помереть от скуки. Было уже часов десять вечера, когда меня осенило: «А ведь не будет Балдин и в темноте по тайге шастать! Надо позвонить ему прямо сейчас!»
Телефонов - автоматов в Красногорске тогда не было, но зато в ста метрах от моего дома находилась корейская школа, где обязательно должен был быть служебный телефон.
«Достучусь до сторожа и позвоню», - решил я и бегом направился к школе.
Мне повезло: дождь прекратился, и сторож, тщедушный старичок – кореец, сидел под фонарем на крылечке и заунывно тянул нескончаемую песню. Но, судя по умиротворённому выражению его лица, эта песня была о чем-то хорошем.
- Иди, звони, - сказал он угрюмо, видимо, недовольный тем, что я прервал его песню.
Телефонистка долго соединяла меня, одновременно весело переговариваясь с подругой о каком-то Мишке, который пригласил её в кино, но я не узнал, приняла она его приглашение или нет, так как услышал в трубке бодрый голос военмора:
- Слушаю вас!
- Здравствуйте, Яков Яковлевич. Это Аксюзов вас беспокоит в столь поздний час.
- А я тебя по голосу узнал. Ну, как там Курилы? Тятя-яма еще не взорвалась?
- Все курильские вулканы на месте, можете за них не беспокоиться. А вот я после похода расклеился.
- А что случилось?
- Не знаю, чем заняться в эту дождливую погоду, когда даже читать романы неохота.
- Это, Борис Валентинович, поправимо. На завтра обещают солнечную погоду, ты приходишь ко мне в восемь ноль-ноль, мы завтракаем и отправляемся по грибы. Форма одежда походная, иметь при себе нож и эмалированное ведро. Гарантирую массу положительных эмоций и пять килограммов отличных грибов.
Эмалированного ведра у меня не было, да и вообще я удивился: зачем таскать по тайге такую тяжесть, когда можно собирать грибы в обычную матерчатую сумку, в какой я приносил из школы груды ученических тетрадей на проверку.
Но, когда в ответ на вопрос Балдина: «А где же твоё ведро?», я достал из кармана эту сумку, он рассмеялся:
- Сразу видно, что ты никогда не ходил по грибы. В этой сумке они превратятся в кашу, которую даже куры клевать не будут, так как ты обязательно умудришься засунуть туда хотя бы один мухомор. Ладно, я тебе отдам свое лукошко, а сам возьму ведро. Заметь: эмалированное, так как в оцинкованном они все станут почти ядовитыми из-за солей цинка.
Берестяное лукошко, которое он вручил мне. было довольно большим, но очень удобным. Я кинул в него кухонный нож, прикрыл его штормовкой, которую прихватил на случай дождя, и пошагал за военмором, стараясь не отставать от него, ибо даже в огромных резиновых сапогах он шел быстро, без напряга.
Сейчас я стараюсь вспомнить, в каком месте мы с ним заходили в тайгу, но мне это не удается. Хорошо помню, что выходили мы из неё в районе Заречного. Потом шли но улице Новой до больницы и расставались у бона. Я переходил по нему на улицу Карла Маркса, а он шел прямо на Вокзальную до кинотеатра «Заря».
И теперь вы можете себе представить, какое расстояние проходили мы в поисках грибов.
А теперь подробно о «тихой охоте».
- Иди за мной и пока грибы не трогай, - сказал мне Балдин.
И я послушно пошагал за ним, даже не глядя по сторонам. Найдя гриб, он показывал его мне и терпеливо объяснял, по каким признакам можно определить, съедобный он или ядовитый. Эти признаки были столь очевидны, что вскоре я уже почувствовал себя заядлым грибником, и был несказанно рад, когда Балдин сказал мне:
- А теперь можешь собирать грибы сам, но не теряй меня из виду, так как здесь можно запросто заблудиться. В случае чего, аукай.
Мне повезло. Стоило сойти с проторенной тропы, как грибы будто по щучьему велению полезли из земли. И все такие красивые, с огромными шляпками и толстыми ножками, что у меня не было никаких сомнений об их съедобности. Где-то часа через два лукошко было заполнено доверху, я аукнул, и Балдин отозвался коротким свистом. Он сидел на тропе под раскидистой лиственницей, и его ведро тоже было полным.
- Возвращаемся домой? – спросил я.
- Пожалуй, да, - ответил он.- Я только посмотрю, что ты там насобирал.
И вот тут-то и пришло возмездие за мою самоуверенность и неопытность в грибных делах.
Балдин доставал из лукошка гриб, который я считал точно съедобным, и молча швырял его куда подальше. В результате на дне лукошка остались два подосиновика и с десяток крупных маслят.
- Всё ясно, - сказал военмор. – Процесс познания грибов у тебя пошел туго. Начинать его сначала бесполезно, так как нам еще предстоит добираться домой, поэтому собирай пока только маслята, которые невозможно спутать с другими, а я постараюсь найти для тебя грибы покрупнее.
Мы ходили с ним по грибы еще много раз, и в том году, и после, но к своему стыду я так и не научился отличать съедобные грибы от ядовитых. Все, кроме маслят. И испытывал огромное удовлетворение, замариновав на зиму в бутылках из-под молока эти самые замечательные, на мой взгляд, грибы.
Что касается ягод, то я собирал их в тайге сам, так как Балдин считал это занятие недостойным для мужчин. По ягоды ходили Таисия Дмитриевна и дети, и она варила из клоповки, брусники и клюквы чудеснейшее варенье, коим я частенько лакомился у них за чаем.
Но сам я съедал собранные мной ягоды в свежем виде, так как военмор сказал мне, что в них содержится много витаминов, весьма необходимых для жителей Сахалина. Зимой, например, единственным источником витаминов у нас были китайские яблоки, которые продавались во всех продовольственных магазинах.
...
продолжение следует